Убийство по-домашнему
Шрифт:
— Ах, ты! — Она села ко мне на колени и обняла меня за шею. От неё пахло шампунем и нагретой простыней. — Тебе очень неудобно?
— Нет…
— Я не травмирую твою больную ногу? — Она гладила меня по щеке.
— Как ты думаешь… где может быть сейчас Горди? — рискнул я задать вопрос.
— Ох, Горди!.. Не будем говорить о нем. Кого это может интересовать? — Она смотрела мне в глаза, одновременно обрисовывая пальцем контуры моего носа. — Скажи мне, ты не считаешь, что Нэйт вел себя сегодня как ребенок?
— Ты так думаешь?
— Ну, весь этот скандал…
— Действительно.
— Надеюсь,
— Я не имею ничего против того, чтобы ты целовала Нэйта.
— О! Я бы предпочла, чтобы ты был против! — Она надулась. — Я хочу, чтобы ты ревновал меня. К каждому мужчине, который прикоснется ко мне. Любимый, будь ревнивым!
Губы Селены скользнули по моей щеке и страстно прижались к моим губам. У меня в голове промелькнула мысль: «Неужели это уже начало?!» Неужели это вступление к «безболезненному самоубийству»? Я подумал также о Марни, о молоденькой Марни, спящей где-то в другом крыле дома. О Марни, которая сказала «дьяволы».
— Любимый. — Губы Селены теперь были возле моего уха. — Когда все закончится, ты пришлешь мне письмо, хорошо? Напишешь, где ты. Ведь ты обещал мне. Или, может, не обещал?
— Конечно, Селена!
— О, я прекрасно знаю, что ты считаешь меня глупой… Что у меня куриные мозги. Ты сам мне это говорил. Наверняка ты будешь кричать на меня и издеваться надо мной… Но я прошу тебя, скажи «да».
— Я ведь уже сказал.
— Любимый!
Я взял её за шею и отодвинул её голову назад, так что мы теперь смотрели прямо в глаза друг другу.
— Знаешь, что тебя угнетает, Селена? Ты влюбилась в меня.
— Да. Я чувствую, что влюбилась в тебя.
Трудно в это поверить, но когда она так смотрела на меня, на её длинных ресницах заблестели слезы. Её очарование действовало на меня, как виски. Я размышлял над тем, что бы я чувствовал, если бы мог верить ей. Внезапно она скривилась.
— Какая я идиотка! Нужно что-нибудь выпить. Тебе я тоже дам.
Она спрыгнула с моих колен и выбежала из комнаты. Я чувствовал странную опустошенность, я был потрясен. Так значит, это и есть тот самый способ? Напиток? Старый испытанный способ — отравленный напиток? Собрав всю силу воли, я старался овладеть собой. Однако ситуация этому совершенно не благоприятствовала: женщина, которую ты почти любишь, должна тебя убить.
Мысль о Марни уже превратилась в какую-то манию. В эту минуту мне требовалось нечто большее, чем собственная хитрость. Мне требовался союзник. Могу ли я верить Марни? Она ведь тоже из семьи Френдов. Но кому еще, кроме неё, я могу верить? Я вспомнил её черные ироничные глаза и почувствовал себя немножко лучше.
Встреча с Марни должна состояться в тайне. Селена не должна об этом знать. На ночном столике у моей кровати стоял неубранный поднос с лекарствами, еще с тех времен, когда миссис Френд изображала мою сиделку. Я увидел маленькую коробочку со снотворным. Взял оттуда два порошка, а остальное с трудом положил на место. Развернул левой рукой бумажки и высыпал порошки себе на ладонь. Пустые бумажки спрятал в карман.
Тем
— Выпей, любимый.
— Нет. Еще не сейчас.
— Почему?
— Сначала вернись на свое место, — сказал я, слегка постучав кулаком по коленям.
Она хрипловато рассмеялась. Поставила свой бокал на столик рядом с моим и уселась ко мне на колени. Моя левая рука находилась у неё за спиной, возле самых бокалов. Она сидела, повернувшись спиной к столику, и не могла ничего видеть. Селена прижималась щекой к моему лицу. Нежные шелковистые волосы щекотали мне ухо. Я насыпал белый порошок в свой бокал, размешал пальцем, а потом осторожно поменял местами бокалы. Сделать это было легче легкого.
— Любимый, — шептала она мне в самое ухо. — Как чудесно будет выбраться отсюда… Я не выношу всю семью Френдов. Никогда не любила их… — Она подняла руку, чтобы погладить меня по голове. — Я вышла за Горди только потому, что оказалась буквально на улице и думала, что он богат. Отвратительный спившийся тип. В самом деле! А Марни — это маленькая хитрая коварная крыса! Миссис Френд — фальшива, как кошка. Большая толстая кошка… — Она крепче прижалась ко мне. — Ох, любимый, как было бы замечательно вырваться от этих Френдов!
— Что ж, выпьем за это, — предложил я. — Чтобы вырваться от Френдов!
Она рассмеялась и, повернувшись к столику, взяла в руки оба бокала. Подала мне тот, который считала моим. Мы одновременно подняли бокалы вверх. Её темно-пурпурные губы приоткрылись. Я подумал: если в моем бокале был яд, то, значит, я убийца!
— До дна! — сказал я, и мой голос показался мне странно чужим и жестким.
Она подняла бокал к губам и выпила его полностью. Я сделал то же самое.
— Б-р-р! Ну и крепкое! — Она вздрогнула и поставила оба пустых бокала на столик. Когда она снова повернулась ко мне и обняла меня за шею, лицо у неё изменилось… оно стало серьезным.
— Знаешь, любимый…
— Что, Селена?
— Что я говорила это серьезно.
— Что ты говорила серьезно?
— Что люблю тебя. — Она коротко рассмеялась. — И что я действительно никого так не любила. Наверное, я в самом деле шлюха. Да, наверняка. Видишь ли… я… Я была бедной. — Она играла моим галстуком. — Я всегда считала, что мир должен обеспечить меня средствами к существованию. В принципе я презирала всех мужчин и старалась только использовать их в своих интересах. И тут вдруг… появился ты!
Я внимательно наблюдал за ней, зная, что вскоре произойдет. Лоб у меня от напряжения покрылся морщинами.
— Появился я… — произнес я.
— Ты — это нечто совершенно другое. Нечто совсем другое, с чем я еще не освоилась. Это почти, как боль, мой дорогой… как боль…
Глаза Селены, пристально глядящие в мои глаза, стали почти умоляющими.
— Скажи мне, это наверное, любовь… правда? Если даже болит, это должна быть любовь?
— Откуда мне знать?
Веки Селены опустились, словно внезапно стали тяжелыми, её взгляд затуманился.