Убийство по-римски

Среди поклонников детективного жанра существует мнение, что писать интеллектуальные детективы — сугубо женское занятие. Кому как не женщинам с их тонким пониманием искусства интриги, с их наблюдательностью, проницательностью и знанием психологии как мужчин, так и женщин сочинять криминальные головоломки? Что же касается мужчин, то им сторонники «феминистской» теории интеллектуального детектива отводят роль сочинителей крутых боевиков, где психологических нюансов кот наплакал, зато есть погони, перестрелки и рукопашные, где мир плох донельзя, а все женщины коварны и жаждут их, мужчин, погибели. В подтверждение своей правоты такие «теоретики» ссылаются на то, что мало кому из представительниц слабого пола удалось написать приличный крутой детектив, а вот в Англии после великого Конан Дойла тон в детективе интеллектуальном задавали женщины. Агата Кристи, Дороти Сейерс, Рут Ренделл, Ф. Д. Джеймс, Марджори Аллингем… Список этот можно продолжать, но пора остановиться на одной из наиболее почитаемых представительниц английского детектива Найо Марш.

Эдит Найо Марш родилась в новозеландском городе Крайстчерче. Уже само рождение будущей сочинительницы тайн окутано тайной. Ее отец впоследствии почему-то указывал, что Эдит Найо родилась в 1899 году, хотя это случилось четырьмя годами раньше. Результат — путаница и разночтения в справочниках. Марш получила среднее образование в Сент-Маргарет-колледже, а высшее (1915–1920) в Кентерберийском университете все в том же Крайстчерче. В университете она изучала историю и теорию искусства, а потом занялась и практикой. С 1920 по 1923 год Марш играла на подмостках новозеландской сцены, а с 1923 по 1927-й, «пойдя на повышение», она плодотворно работала режиссером и ставила, среди прочего, Шекспира. В 1928 году по приглашению знакомых Марш посетила Лондон, где задержалась надолго. Она открыла небольшую фирму по оформлению интерьеров, и дела у нее пошли очень даже неплохо, но и это занятие не позволило ей реализовать все свои задатки, и она решила попытать удачи в изящной словесности. По ее собственному признанию, одним дождливым днем 1932 года, закончив читать детективный роман «то ли Кристи, то ли Сейерс», она подумала, что «было бы в высшей степени оригинально» сочинить детектив, в основе которого были бы правила известной салонной игры «Убийство».

Марш с энтузиазмом взялась за дело, и в 1934 году увидел свет ее детективный первенец «Лежал покойник». Год спустя Марш публикует второй роман — «Убийца, ваш выход». После этого Марш переходит на обычный режим работы профессионального детективного автора и издает по роману в год с небольшими перерывами — и так до самой смерти в 1982 году (умерла она в своем родном Крайстчерче), когда вышел ее последний роман «Свет меркнет». Надо сказать, что, будучи уже в преклонных летах, Марш работала с прежней энергией, не выказывая ни на восьмом, ни на девятом десятке признаков литературного одряхления.

Найо Марш — яркий представитель «золотого века» детектива, и ее имя постоянно ассоциируется с именами двух гранд-дам жанра — Агаты Кристи и Дороти Сейерс. Ее литературные принципы неразрывно связаны с теми полушутливыми заповедями автора детективных романов, которые в конце 20-х годов сформулировали американец С. С. Ван Дайн и англичанин Рональд Нокс. Они видели в детективном романе литературную игру, задача которой — развлекать читателя, давать работу его интеллектуальным способностям, не отвлекая на «серьезные проблемы». Он наделялся равными правами с сыщиком и мог сам вести расследование, стремясь определить литературного персонажа в ответе на вопрос «Кто это совершил?». Сыщику строго-настрого запрещалось вводить читателя в заблуждение, кроме, естественно, тех случаев, когда и сам он оказывался жертвой обмана. Разумеется, чем хитроумнее убийство, тем экзотичнее способы его совершения, и кинжал у Найо Марш — одно из самых, пожалуй, заурядных орудий преступления. Детективный роман, как известно, требует сыщика, и чем обаятельней последний, тем выше шансы автора на успех. Найо Марш доверяет эту важнейшую сюжетную функцию человеку, который успешно сочетает в себе аристократа, занимающегося расследованием преступления забавы ради, и профессионала-полицейского, честно выполняющего свой долг. Сын английского пэра, выпускник Оксфорда, Родерик Аллейн переходит из романа в роман, поражая читателей и своей проницательностью, и чувством юмора. Под знаменами Марш он отслужил без малого полвека, проявив себя во всем блеске и в аристократических гостиных Лондона, и в новозеландской глуши (чисто новозеландских романов она написала четыре). Найо Марш нежно любила свою далекую родину и, хотя завоевала свою репутацию именно как английская писательница, никогда не забывала мест, где провела детство и юность и куда не упускала возможности приехать и потом. Так, во время второй мировой войны она находилась там в составе Военно-медицинского корпуса, повторив отчасти карьеру Агаты Кристи в годы первой мировой…

В каком-то смысле Родерик Аллейн являет собой вариацию на тему лорда Питера Уимзи, рожденного фантазией Дороти Сейерс, хотя в отличие от героя Сейерс он лишен пафоса «научности». Нетрудно заметить, что обе писательницы находятся под властью мужского обаяния своих главных героев. В первом романе Аллейну сорок два года, он холост, но «несколько романов спустя» женится на художнице Агате Трой, и у них появляется сын Рики. В остальном он, как это часто бывает в детективных сериалах, совершенно неподвластен всесокрушающему времени. Свою будущую супругу он впервые встречает на верхней палубе пассажирского теплохода у берегов Фиджи. Эта молодая особа в брюках — высокая, худая и застенчивая, по отзывам тех, кто знал Марш в тридцатые годы, — очень напоминает писательницу, которая, кстати, с детства проявляла интерес к живописи и не утеряла его и впоследствии, вполне успешно работая в жанре пейзажа и отдавая предпочтение новозеландским ландшафтам.

Вряд ли Марш так высоко котировалась бы у любителей интеллектуального детектива, если бы оставалась лишь верной последовательницей Кристи и Сейерс. Она успешно сочетала детективные сюжеты с романом нравов, давая выразительные картины жизни британского общества, и прежде всего его высших классов и артистических кругов (актеры и художники — постоянные персонажи ее книг). Опыт актера, режиссера и драматурга (Марш писала пьесы и сама их ставила) заставлял ее ценить хороший диалог, а постоянные иронические репризы Аллейна создавали в ее романах необходимую разрядку.

Литературные заслуги Марш не остались незамеченными. В 1966 году королева Великобритании Елизавета II наградила писательницу Орденом Британской империи, а в 1978 году она была удостоена Гроссмейстерской премии, присуждаемой Ассоциацией детективных писателей Америки лучшим из лучших.

Романы, вошедшие в этот сборник, относятся к позднему периоду творчества Марш. «На каждом шагу констебли» был опубликован в 1968 году, а «Убийство по-римски» — в 1970-м. К тому времени отгремели и ушли из жизни такие яростные противники классического детектива, как Хеммет, Чандлер и Спиллейн, написали свои основные произведения Честер Хаймз и Росс Макдональд, еще не пришло поколение сегодняшних законодателей крутого детектива — Лоренс Сандерс, Роберт Паркер, Джо Горс, — а Найо Марш продолжала писать в своей неторопливой, чуть старомодной манере, уверяя, что мир наш не испорчен окончательно и что добро еще способно побеждать зло в виде отдельных недостойных личностей.

Сергей Белов

Барнаби Грант посмотрел на «Этрусскую невесту с женихом», непринужденно возлежавших на крышке саркофага, и подумал: «Отчего они умерли в юности и умерли ли они вместе, как Ромео и Джульетта?» У него мелькнула забавная мысль, что их нежно улыбающиеся губы с напоминающими кончики стрел уголками словно позаимствованы у Аполлона и Гермеса. Как совершенны они были и как загадочно похожи друг на друга! Какой знак она подавала своими тяжеловатыми руками? Как трогательно его рука защищала ее плечо.

— …из Черветери, — быстро проговорил гид. — За пятьсот тридцать лет до Рождества Христова.

— О Боже! — в изнеможенье прошептал один из туристов.

Группа двинулась дальше. Грант немного помедлил и, решив, что сегодня на утро достаточно, покинул Виллу Джулия, взял такси и поехал на Пьяццу Колонна выпить пива.

Сидя за столиком на Пьяцце Колонна, Барнаби размышлял об этрусской улыбке и прислушивался к раскатам грома.

Они заглушали шум полдневного уличного движения, но молнии не было, ибо все небо застилал полог низкой тяжелой тучи. «В любое мгновенье колонна Марка Аврелия пронзит ее, — подумал Барнаби, — и, словно гнилой бурдюк [1] , она выльет наземь свое содержимое. Вот будет картинка!»

На столике перед ним стоял стакан и бутылка пива. Его макинтош висел на спинке стула, а на земле, прикасаясь к ноге, стоял небольшой кейс. Левой рукой он частенько дотрагивался до него. Убедившись, что кейс на месте, он оживлялся, щурился и убирал со лба непослушную черную прядь.

«Свинство, — думал он, — просто свинство, какая туча!»

Над головой опять основательно громыхнуло. «Гром слева, — подумал Барнаби. — Боги на нас сердятся».

Он наполнил стакан и огляделся.