Убийство с аншлагом
Шрифт:
– Скажите, Жанет, а после случившегося вы видели этого Злобина? – спросил Лев, продолжая что-то записывать в своем блокноте.
– Потом я вообще плохо что помню. Был такой ажиотаж и суматоха… Кто был, кого не было…
– Понятно. Скажите, а вы не знаете случайно, где проживает ваш декоратор?
– Понятия не имею, – скривила губки Жанет.
– Ну а хотя бы какого он возраста, вы знаете? – поинтересовался Стас.
– Да где-то лет тридцать пять, не больше, – ответила хозяйка и посмотрела на часы на своей руке.
– Ну что же, не будем вас больше задерживать. Все, что хотели, мы узнали. Спасибо за помощь. – Лев поднялся с кресла, убирая блокнот в карман.
Откуда-то появилась служанка, и хозяйка распорядилась:
– Мария, проводи господ полицейских.
Уже
– И последний вопрос.
– Да, я слушаю. – Жанет остановилась на полпути к лестнице.
– Как вы думаете, мог ли Полянский быть киллером?
– Не смешите меня, полковник. Хотя вы знаете, я не удивлюсь, если это окажется так. Я вам уже говорила, что он был себе на уме.
Гуров задумчиво кивнул в ответ и вышел из дома, пропуская вперед Стаса.
Уже в машине по дороге в столицу Крячко прервал молчание:
– Ну, что скажешь, Лев?
– А ты?
– Ты же у нас аналитический отдел, тебе и первое слово.
Стас достал пачку сигарет и закурил, демонстративно выпуская дым в салон машины. Они ехали на его иномарке, и Стас чувствовал себя здесь хозяином.
– Да тут и дураку все ясно. Полянский ни в чем не виноват, а убила его шальная пуля, выпущенная в соседнем тире… Ну а если серьезно, то вопросов стало еще больше. Разговор с этой Жанет ничего не прояснил. Все как-то двойственно получается. Полянский и мог быть киллером – и не мог; и вел двойную жизнь – и был на виду.
– А этот Злобин? По-моему, его надо проверить. Как думаешь?
– Думаю, эта актриса что-то недоговаривает. – Лев смотрел на проносившийся за окном машины ландшафт.
– Мне тоже так показалось. Явно что-то знает, но молчит.
– Насчет Злобина ты прав. Мы его обязательно проверим, но сначала надо посетить квартиру Полянского – это важнее. Кстати, зачем тебе понадобился возраст этого Злобина? – Гуров повернулся к Стасу и помахал перед лицом ладонью, отгоняя дым.
– Забыл про нашего «хакера»? Сейчас «зарядим» ему данные на этого декоратора, и он «нароет» нам его адрес.
– Да это мы и в театре можем узнать, – пожал плечами Лев.
– Совершенно верно, товарищ полковник, только когда это будет? Да и парня нельзя без работы оставлять, а то заскучает, – ответил Стас, доставая телефон.
Следующие пять минут он объяснял Илье, что тому надо сделать. Положив трубку, посмотрел на Гурова:
– Обещал выяснить в ближайшие полчаса.
Лев оставил ответ Стаса без комментария. Сейчас он пытался выстроить логическую цепь всего произошедшего. «Если предположить, что Полянский был киллером, то у него должны были остаться какие-нибудь телефоны или координаты тех, через кого он получал свои заказы. Кроме того, у него должна иметься немалая сумма денег, судя по тому, сколько убийств он совершил. Может, кто-то прознал про его «богатства» и решил ими завладеть? И это никак не относится к ликвидации Полянского самими заказчиками. Тогда почему надо было стрелять в него прямо в театре? Обычно такие дела делаются на квартире или в крайнем случае на улице. Нет, здесь что-то не так. А если предположить, что Полянского подставили, подкинув ему винтовку? Тогда тоже появляется куча вопросов. Почему именно Полянский – если вокруг столько кандидатур? Взять хотя бы бывших «афганцев». Любому из них подкинь винтовку, и ни у кого уже не будет сомнений, что это и есть киллер. А тут ведущий актер театра… Опять не сходится. Единственное, что во всей этой истории сходится, – это то, что искать надо в самом театре. Не мог человек со стороны, не знающий здания и расположения гримерок, занести винтовку и подкинуть Полянскому. Да и тот, кто стрелял в него, тоже не мог появиться в последний момент и подняться на галерку. Значит, он появлялся и раньше, чтобы выбрать себе место, а значит, его могли видеть в театре. Надо будет еще раз поговорить с гардеробщицей. Возможно, она сможет что-нибудь вспомнить».
– Ну, что, так и будешь молчать или все-таки поделишься своими гениальными мыслями? – прервал размышления Гурова Стас.
Как раз в
– Да, Илья! Слушаю! – громко произнес, почти закричал Крячко, приложив трубку к уху. – Так! Так! Ага, понятно! Все! Будь на связи!
Лев посмотрел на друга.
– Звонил Илья. Сообщил адрес Злобина. – Стас покрутил головой. – Кстати, мы сейчас находимся в том районе. Может, заедем?
Лев посмотрел на часы:
– А давай! Чем черт не шутит… Может, как раз и окажется, что это Злобин стрелял в Полянского.
На очередном светофоре Стас свернул направо и въехал в один из московских дворов.
– Та-ак. Седьмой, вон восьмой. А нам нужен девятый. – Стас нагнул голову над рулем, читая номера домов.
Покружив минут пять по двору, сыщики поняли, что без посторонней помощи им не обойтись. Дома стояли вразнобой, и на многих отсутствовали таблички с номерами. Наконец остановившись возле очередного подъезда, где на лавочке сидели несколько женщин предпенсионного возраста, Стас опустил стекло и любезно спросил:
– Дорогие женщины, а не подскажете, где находится дом номер девять?
– Так вот же он. – Одна из женщин показала рукой на дом, возле которого остановились сыщики. – А вам кого надо? Может быть, подскажем. – Женщине явно не хватало общения, и она решила таким образом восполнить этот пробел.
– Нам нужен Константин Злобин. Знаете такого? – выходя из машины, спросил Стас.
– Знаем. Он на пятом этаже живет, в семьдесят первой квартире. А вы ему друзья или по делу? – не унималась женщина, при этом внимательно разглядывая сыщиков.
– По делу, – бросил Стас, и они с Гуровым вошли в подъезд, который оказался без кодового замка.
В России, будь то в провинции или в Москве, существует совершенно особая порода старушек, которые сидят возле подъездов домов сутки напролет. Их зады словно приклеены к лавочкам. И никакая погода их не берет: они сидят и в трескучие морозы, и в осеннюю слякоть, и в летнюю жару. Иной раз складывается впечатление, что начнись землетрясение или потоп, они даже не двинутся с места. Сидят они по двое, по трое, насколько позволяет длина лавочки, и целый день рассказывают друг другу последние новости. Ясное дело – язык ведь без костей. Они знают все и обо всем, начиная от политики и кончая полетами в космос. Но самым излюбленным делом для них, конечно же, являются пересуды о соседях: кто с кем живет, как живет… Зрение у них не очень, все в очках читают, зато видят все, что творится в доме и возле него. А слух какой отменный! Слышат даже то, что за дверями соседней квартиры происходит. А интерес к любым, самым мельчайшим подробностям чужой жизни такой, что ни одному супершпиону не снилось. Старушки эти могут являть собой поистине бесценный кладезь нужной информации для любого сыщика…
Поднявшись на нужный этаж, Крячко позвонил в дверь. Прошло пять минут, но никто не открывал. Стас позвонил еще раз.
– Похоже, никого нет. – Лев посмотрел на соседнюю дверь, раздумывая, спросить у соседей о Злобине или нет.
Стас снова потянулся к звонку, и в этот момент за дверью послышался какой-то шорох, потом что-то упало – и вот в замке уже заскрежетал ключ. Через секунду дверь открылась, и на пороге появился мужчина с взъерошенной шевелюрой. Его волосы напоминали стог сена, который только что «перелопатили» заботливые крестьяне. На нем были спортивные штаны образца семидесятых годов, эдакие треники с пузырями на коленях. Картину завершала майка-«алкоголичка», застиранная до такой степени, что не имела определенного цвета. Много неприятных моментов в работе сыщиков. Приходить ночью или утром и будить хороших и плохих людей – не самое тяжелое, но самое нелюбимое дело. Заспанный, иногда с похмелья, как вот сейчас этот Злобин, неодетый человек, не готовый к твоему визиту, смотрит на тебя недовольно и испуганно, злобно. Как обычно, никакого ордера у тебя нет, ведь на каждый подобный визит ордеров не напасешься. Ты лезешь в квартиру, начинаешь объяснять – мол, ордера нет, но я зашел только задать кое-какие вопросы. Вот и теперь: несмотря на свой неопрятный вид, мужчина не чувствовал себя неловко, а, наоборот, выглядел озлобленным.