Убийство Сталина. Все версии и ещё одна
Шрифт:
Так завершился один из «блистательных триумфов» Хрущева — путь к вершинам власти был открыт. Правда, оставались на пути еще некоторые препятствия, как-то: Маленков, Молотов, Каганович, но после победы над Берией устранение этих «препятствий» было делом времени.
Загадкой, однако, до сегодняшнего дня остается то, что Берия не разгадал замысла Хрущева и почему он не принял никаких мер предосторожности и пришел на совещание Президиума 26 июня, не подозревая, что это было тщательно подготовленное судилище. Видимо, роковую для Берии роль сыграла его самоуверенность и недооценка своих коллег, которых он считал неспособными на решительные действия. Есть и другая, куда более сложная гипотеза, заключающаяся в том, что Хрущев вел не двойную, а тройную игру. Возможно, он сумел убедить Берию, что заговор направлен против Маленкова, и он ожидал в начале совещания именно такого поворота событий.
99
Н. С. Хрущев. Воспоминания. Т. 2. С. 172–173.
100
У. Таубман. Хрущев. М.: Молодая гвардия, 2005. С. 282.
«Победители», действуя в классической для времен террора манере, объявили Берию «врагом народа», агентом иностранных разведок, арестовали его жену и сына, а так же ближайших помощников из руководства МВД. Допросы Берии и его соратников, начавшиеся в начале июля, вели будущий маршал К. Москаленко и Р. Руденко — бывший прокурор Украины, а после ареста Берии назначенный Генеральным прокурором СССР. Во время следствия Берия неоднократно обращался к своим бывшим коллегам путем передачи записок, в которых умолял о прощении. С особой теплотой он обращался к «дорогому Георгию». Маленков очень волновался, когда читал эти записки, — вспоминал Хрущев, — он боялся, что дело, направленное против Берии, обернется против него. Но мы ему сказали, что сейчас обсуждается не этот вопрос.
18 декабря начался шестидневный судебный процесс над Берией и шестью его сообщниками, проводившийся в полном согласии с приемами 1937 года: никаких присяжных, никаких апелляций, приговор приводится в исполнение немедленно. Правда, в отличие от судебных процессов над «врагами народа» в 1930-х годах, которые были открытыми (на них присутствовало много народа, в том числе и представители прессы со всего мира), суд над Берией и его сообщниками был закрытым. Судопроизводство осуществляло Специальное Судебное Присутствие Верховного суда в составе 8 человек под председательством маршала И. Конева. Среди семи членов Присутствия было лишь двое профессионалов: первый заместитель председателя Верховного суда Е. Зейдин и председатель Московского городского суда М. Громов. Среди членов Присутствия был еще одни военный — командующий Московским военным округом генерал армии К. Москаленко.
Все обвиняемые были признаны виновными в совершении предъявленных им преступлений: государственная измена, терроризм и контрреволюционная деятельность, и были приговорены к расстрелу. Самому Берии было предъявлено дополнительное обвинение об изнасиловании несовершеннолетней в соответствии с Указом Президиума
Верховного Совета СССР от 4 января 1919 года «Об усилении уголовной ответственности за изнасилование». Впечатляет длинный список женщин, в том числе известных актрис, а также жен и дочерей элиты — жертв похоти Берии, оглашенный на суде [101] . Приговор был приведен в исполнение 24 декабря 1953 года сразу же после его зачтения.
101
Волкогонов Д. А. Семь вождей: галерея лидеров СССР. М.: Новости, 1995. Т. 1.С. 346–354.
Расстреливал Берию не профессиональный палач, а генерал-полковник Павел Батицкий — будущий Маршал Советского Союза. Таким образом, высший армейский генералитет был прочно повязан Хрущевым круговой порукой, несмотря на то, что маршалы Жуков и Конев — активные участники расправы над Берией, смертельно ненавидели друг друга.
Несмотря на то, что расправа над Берией носила чисто политический характер, а судебный процесс изобиловал многочисленными нарушениями, главная военная прокуратура отказала родственникам осужденных в их просьбе
102
Прудникова Е. Берия. Последний рыцарь Сталина. СПб.: Нева, 2006. С. 306.
Так чем же Берия провинился перед партией и своими соратниками по Политбюро? Если внимательно проанализировать выступления участников Июльского (1953 года) Пленума, учинившим «партийный» суд над Берией, то можно однозначно сказать — ни чем. Из материалов Пленума невозможно уловить, за что же так сурово обошлись с Берией его «соратники», и в чем заключалась его «антипартийная и антигосударственная деятельность?».
В докладе, с которым выступил Маленков, в вину Берии шли такие обвинения как: попытка нормализовать отношения с Югославией, высказывания за объединение Германии, осуществление амнистии заключенным, осужденным по политическим мотивам, без санкции «сверху», самолично разрешил испытать водородную бомбу и т. д. и т. п. Но за все это не только не арестовывают и не сажают, но даже на взыскание по партийной линии не тянет. Ну, а что же говорили в своих обвинительных выступлениях его соратники, речи которых зафиксированы стенограммой.
Вот выступает Хрущев:
«Берия был большим интриганом при жизни товарища Сталина. Это ловкий человек, способный, он очень, я бы сказал, крепко впился своими грязными лапами и ловко навязывал другой раз свое мнение товарищу Сталину… Ловкость, нахальство и наглость — это основные качества Берии…»
И далее:
«Я говорю, вот моя тревога: после смерти Сталина Берия будет всеми способами рваться к посту министра внутренних дел. Зачем ему этот пост? Этот пост ему нужен для того, чтобы захватить такие позиции в государстве, с тем, чтобы через свою разведку установить шпионаж за членами Политбюро, подслушивать, следить, создавать дела, интриговать…».
Еще одно обвинение:
«Он мне один раз звонит и говорит: «Знаете, у вас работник административного отдела позвонил Кобулову и спрашивает его, как дела идут. Это невозможно. Я член Президиума ЦК, и вроде какая-то тень наводится, кто-то вызывает моего первого заместителя, а не меня». Одним словом, этим самым он ставит вопрос, что ни в ЦК не вызывать, ни в обкомы не вызывать, а это значит освободить от всякого партийного контроля органы МВД для произвола».
А вот уж и вовсе кошмарное обвинение:
«Помните, тогда Ракоши сказал: я бы хотел знать, что решается в Совете Министров и что в ЦК, какое разграничение должно быть… Надо более рельефно выявить решение вопросов. Берия тогда пренебрежительно сказал: что ЦК, пусть Совмин решает, ЦК пусть занимается кадрами и пропагандой… Значит, он исключает руководящую роль партии…».
Вот ведь на что замахнулся! Но некоторые обвинения, озвученные Хрущевым — ну, просто ни в какие ворота!
«Товарищи, вы знаете, что несколько лет как поручено товарищу Маленкову наблюдать за сельским хозяйством. Берия демонстрирует внешнюю свою дружбу, неразлучную, неразрывную с товарищем Маленковым, гробя сельское хозяйство, доведя до последней степени это хозяйство. Дальше терпеть нельзя: молока нет, мяса мало. Объявили переход от социализма к коммунизму, а муку не продаем».
Сельское хозяйство-то к Берии каким боком?! Кто его гробил — Берия или Маленков?
«Это делалось для того, чтобы свалить, а потом добраться до власти, потом объявить амнистию, выступить с ворами и рецидивистами, чтобы сказали: вот Берия спасает. Он делал так, чтобы народ подкупить. Дешевая демагогия» [103] .
С Хрущевым все понятно, но ведь он не один такой «грозный обвинитель», другие члены Президиума ЦК не более «конкретны» в своих обличительных речах:
103
Цит. по: Е. Прудникова. Берия. Последний рыцарь Сталина. СПб.: ОЛМА Медиа Групп, 2006. С. 270–271.