Убийство троих
Шрифт:
– Значит, этот ваш партнер – женщина?
Глаза у нее округлились.
– О-о! Я сказала «она». Я имела в виду: «противная сторона». У нас есть адвокат-женщина среди ассоциированных партнеров, хотя на самом деле она просто наемный сотрудник, но среди старших партнеров женщин нет. – Она сцепила пальцы. – Это не может быть случайностью. Хотя совпадения, конечно, бывают… обыкновенные совпадения, так что он, вполне возможно, не предатель, и всему этому есть объяснение, и потому я совсем не знала, что делать. Но затем решилась. Промучившись неделю, я поняла, что больше этого не вынесу, и сегодня подумала, что единственное, что я могу сделать, – это сказать все ему и посмотреть на реакцию. Если я в ответ услышу разумное объяснение, значит все в порядке. Он повел себя так, что никаких сомнений быть не может. Это предатель.
– Что же он сказал?
– Дело не в том, что он сказал, а в выражении его лица. Он сказал, что может все объяснить, что действует в интересах нашего клиента, но пока не вправе сказать мне больше, расскажет позже, в зависимости от того, как будут развиваться события. Наверняка через неделю, а может быть, даже завтра. Я поняла, что должна что-то сделать, но побоялась идти к мистеру Отису, так как в последнее время его часто беспокоит сердце, и я не захотела идти к другим партнерам. Мне даже пришло в голову, не съездить ли к адвокату другой стороны, но эту мысль я, конечно, отвергла. Потом я вспомнила про Ниро Вулфа, встала, надела пальто, шляпу и приехала. Это очень важно. Понимаете ли вы, как это важно?
– Возможно, вы правы, – кивнул я. – Зависит от характера дела. Мистер Вулф, возможно, согласился бы за него взяться и не зная имени предполагаемого предателя, но что за дело ведет ваша фирма, ему необходимо знать. Есть вещи, с которыми он не хочет соприкасаться даже косвенно. Что за дело?
– Я не хочу… – Она не договорила. – Ему действительно это нужно знать?
– Разумеется. Но так или иначе, вы сказали название своей фирмы и сказали, что клиент противоположной стороны женщина, так что я мог бы… Впрочем… Я читаю газеты. Ваш клиент Мортон Сорелл?
– Да.
– А клиент противоположной стороны – его жена, Рита Сорелл?
– Да.
Я взглянул на свои часы и, так как они показывали 17:39, встал, сказал ей: «Скрестите пальцы и сидите смирно» – и направился из кабинета в прихожую. Появились два новых фактора, и эти факторы теперь доминировали над остальными: если первый в новом году взнос на наш депозит пополнится из кошелька Сореллов, это будет отнюдь не пустячок; а дела, к которым Вулф не хотел иметь отношение даже косвенно, – это дела о разводе. Задачка была не из простых, и потому, пока я взбегал по лестнице в оранжерею под крышей старого особняка из бурого песчаника, извилины мои работали активнее, чем ноги. Перед дверью оранжереи я остановился не для того, чтобы отдышаться, а чтобы продумать свой выход, но продумывать не стал, так как решение все равно будет зависеть от его настроения, и вошел. Вы, наверное, считаете, что невозможно пройти между скамьями, на которых стоят орхидеи во всех трех помещениях оранжереи – прохладном, тропическом и умеренном, – не заметив их яркого великолепия, но в тот раз я это сумел, то есть не глядя протопал мимо них в горшечную.
Вулф сидел на скамейке у стенки и разглядывал в лупу псевдобульбу. А Теодор Хорстман, четвертый обитатель нашего дома, весивший ровно вдвое меньше Вулфа – 137 фунтов против 270, – открывал пакет с осмундой.
– Прошу прощения за то, что прерываю, но у меня вопрос.
Вулфу понадобилось десять секунд, чтобы смириться с тем, что он меня слышал, после чего опустил лупу и спросил:
– Сколько времени?
– Без девятнадцати шесть.
– Подожди девятнадцать минут.
– Я подожду, но есть одна загвоздка. Если вы спуститесь в кабинет и обнаружите там ее без предупреждения, то ничего не выйдет.
– Кто там?
– Женщина. Зовут Берта Аарон. Пришла без приглашения. Она в сложном положении, а сложность для нас новая. Я поднялся предупредить, чтобы вы сразу сказали, спуститься мне и выставить ее или спуститесь вы и послушаете, в чем дело.
– Ты мне мешаешь. Ты нарушил наш уговор.
– Знаю, но я уже извинился, а так как я все равно помешал, то доложу. Она личный секретарь Ламонта Отиса, старшего партнера…
Я начал рассказывать, а он, по крайней мере, не разглядывал в лупу псевдобульбу. В какой-то момент у него даже заблестели глаза. Он не раз заявлял – мне лично, – что единственная сила, которая заставляет его работать, – это стремление жить так, как он считает приемлемым, в собственном особняке на Западной Тридцать пятой улице Манхэттена, с Фрицем в роли повара, с Теодором в роли орхидейной няньки и со мной в роли козла (слово не его), но тогда блеск в глазах не имел отношения к возможному гонорару, так как я не успел сказать про Сорелла. Он появился в тот момент, когда я сказал про сложность нового рода. С какой мы не сталкивались.
Тут я подошел к самой сложной части:
– Между прочим, есть одна маленькая деталь, которая вам, наверное, не понравится, но она второстепенная. Дело, с которым она к нам пришла, связано с клиентом ее фирмы Мортоном Сореллом. Вы о нем слышали.
– Разумеется.
– А клиент противоположной стороны, с которым встретился партнер Отиса, – это миссис Мортон Сорелл. Вы, может быть, помните, что высказались о ней примерно месяц назад после статьи в утренней газете. Там говорилось, что она хочет получать за право на раздельное проживание тридцать тысяч в месяц, но в городе говорят, что он добивается развода, а она за это требует тридцать миллионов, и, вероятно, именно это дело их фирмы имеет в виду мисс Аарон. Но в любом случае это – детали. Мисс Аарон хочет только…
– Нет. – Он посмотрел на меня сердито. – Так вот почему ты сюда прискакал.
– Я не скакал. Я шел.
– Ты прекрасно знаешь, что я не возьмусь за это дело.
– Я знаю, что вы не стали бы искать поводы для развода, и я не стал бы. Знаю, что вы не будете искать для жены улики против мужа, и наоборот, но кто нас об этом просит? Вам не придется даже…
– Нет! Нет, не хочу. Вполне возможно, что центральная точка здесь – грызня между супругами. Не хочу! Выпроводи ее.
Что ж, я сделал что-то не так. Или не сделал. Затея была безнадежной с самого начала и закончилась бы неудачей, как бы я ни старался. В любом случае она провалилась. Я этого не люблю и решил, что хуже не будет, если еще немного попытаюсь его переубедить, чем и занимался добрых десять минут, но решение его не изменилось, и атмосфера не стала лучше. Он закончил этот разговор, сказав, что идет к себе за другим галстуком, а я не буду ли так любезен позвонить ему по внутреннему телефону и дать знать, когда она уйдет.
Пока я спускался, меня терзало искушение. Хотелось ему позвонить и сказать, что не она ушла, а что мы уходим, что я беру отгулы и собираюсь ей помочь. Искушение было не новым. Когда-то я чувствовал подобное, хотя, должен признать, в прежние разы это чувство было несколько приятнее. Во-первых, она могла взять и отвергнуть мои услуги, а мне одного провала за день достаточно. Потому, спустившись и направляясь в кабинет, я постарался придать своему лицу такое выражение, чтобы она сама сразу поняла, с чем я вернулся. Но, войдя в кабинет, я его изменил – вернее, оно само изменилось, – а я встал столбом. На полу я увидел то, чего раньше не было: большой кусок жадеита, который Вулф использовал вместо пресс-папье, хотя оно стояло там же на столе, и Берту Аарон, которая до моего ухода сидела в кресле.
Она лежала на боку – одна нога прямая, другая согнута. Я подошел, сел рядом на корточки. Губы у нее посинели, язык вывалился, открытые глаза выползли из орбит, а на шее был галстук Вулфа, завязанный сбоку узлом. Она и в самом деле ушла. Но в случае удушения, если быстро оказать помощь, шанс есть, и потому я выхватил из своего стола ножницы. Галстук был завязан так туго, что я с трудом поддел его пальцем. Разрезав галстук, я перевернул ее на спину. «Сумасшедший дом, – подумал я, – умерла», – но оторвал от ковра несколько ворсинок, поднес к ноздрям и губам и на двадцать секунд сам перестал дышать. Дыхания не было. Я нажал на ноготь, а когда перестал давить, ноготь остался белым. Кровообращения не было. Но я все еще надеялся, что ей можно помочь, если быстро найду врача, минуты, скажем, за две, и потому прошел к своему столу и набрал номер телефона доктора Волмера, чей дом находился в одной минуте ходьбы от нас. Док оказался на вызове.