Убийство троих
Шрифт:
– Да? – рыкнул в трубке Вулф.
– Пришел мистер Ламонт Отис. А также мисс Энн Пейдж, тоже адвокат. Он думает, что их визит в этот час при данных обстоятельствах можно считать оправданным.
Вулф не ответил. Секунд пять в трубке висела тишина, а затем он отключился. Держать возле уха немую трубку глупо, потому я опустил ее, но лицом к гостям не повернулся. На этот раз тут и деньгами не пахло. Я посмотрел на свои часы. Если через пять минут не придет, я сам пойду за ним. Развернувшись, я сказал Отису:
– Пожалуйста, подождите немного.
Он кивнул:
– Это произошло в этой комнате?
– Да. Она лежала там.
Я показал на пол в нескольких дюймах от ног Энн Пейдж. Отис сидел в красном кожаном кресле перед столом Вулфа.
– Там был ковер, но его забрали на экспертизу. Они, конечно… Прошу прощения, мисс Пейдж. Мне не следовало показывать на место.
Она отодвинулась вместе с креслом назад и закрыла глаза.
Сглотнула и снова открыла глаза. При том освещении они казались черными, хотя вполне могли оказаться и темно-фиолетовыми.
– Вас зовут Арчи Гудвин, – произнесла она.
– Точно.
– Это вы… вы ее нашли.
– Точно.
– Она… Ее… Как?..
– Ее ударили по затылку куском жадеита и задушили галстуком, который случайно оказался здесь на столе. Никаких признаков борьбы. От удара она, вероятно, потеряла сознание, так что…
Поскольку в этот момент я говорил, то не услышал шагов Вулфа на лестнице. Он вошел, остановился, на одну восьмую дюйма наклонил голову в поклоне, приветствуя Энн Пейдж, потом – Отиса, подошел к своему креслу, сел за стол и нацелился взглядом на Отиса:
– Вы и есть мистер Ламонт Отис?
– Именно.
– Должен принести свои извинения. Не могу подобрать слов. Ваша бесценная доверенная сотрудница умерла насильственной смертью под моей крышей. Вы ведь наверняка высоко ее ценили и доверяли ей?
– Да.
– Глубоко сожалею. Если вы пришли меня упрекнуть, я готов это принять.
– Я пришел не для того, чтобы вас упрекать. – При более ярком свете четкие линии лица Отиса казались морщинами. – Я пришел выяснить, что произошло. В полиции и в офисе окружного прокурора мне сообщили, каким образом ее убили, но не объяснили, зачем она пришла к вам. Думаю, знают, но умалчивают. Полагаю, я имею право знать. Берта Аарон была моим доверенным секретарем много лет, а я, доверяя ей все, даже не подозревал, что у нее могли быть затруднения, которые заставят ее обратиться к другому человеку. Почему она пришла к вам?
Вулф потер нос пальцем и посмотрел на него оценивающе:
– Сколько вам лет, мистер Отис?
Энн Пейдж, похоже, поперхнулась. Ее старший коллега, который наверняка за свою карьеру сумел легко отклонить тысяч десять неуместных вопросов, сказал просто:
– Мне семьдесят пять. Но к чему это?
– Не хочу, чтобы мне еще раз пришлось извиняться за то, что у меня в кабинете кто-то умер, теперь по моей вине. Мистеру Гудвину мисс Аарон сказала, что она, столкнувшись с проблемой, не обратилась к вам, потому что боялась вас огорчить. Точные слова, Арчи?
Я всегда был готов:
– «У него слабое сердце, и это может его убить».
Отис фыркнул:
– Чепуха! У меня и в самом деле стало барахлить сердце, так что пришлось снизить темпы, но для того, чтобы меня убить, нужно больше, чем просто проблема. Я всю жизнь имею дело с проблемами, а среди них попадаются сложные.
– Она преувеличивала, – заявила Энн Пейдж. – То есть мисс Аарон. Она была так предана мистеру Отису, что преувеличивала опасность его болезни.
– Почему вы его сопровождаете? – поинтересовался Вулф.
– Не из-за его здоровья. Мы у него дома работали над письмом, когда позвонили и сообщили о Берте, а когда он решил поехать к вам, то попросил меня его сопровождать. Я умею стенографировать.
– Вы слышали слова мисс Аарон, которые передал мистер Гудвин. Если я скажу мистеру Отису то, что боялась сказать она, возьмете ли вы на себя ответственность за последствия?
Тут Отис взорвался:
– Черт возьми, я возьму на себя ответственность! Это мое сердце!
– Сомневаюсь, – возразила Энн Пейдж, – что последствия от того, что вы скажете, будут хуже, чем если не скажете. Ответственность на себя я не возьму, но буду свидетельствовать в том, что он настаивал.
– Я не только настаиваю, – сказал Отис. – Я заявляю о своем праве на информацию, поскольку она наверняка касается меня.
– Хорошо, – согласился Вулф. – Мисс Аарон приехала без предварительного звонка сегодня – вернее, уже вчера – в двадцать минут шестого. Примерно двадцать минут она беседовала с мистером Гудвином, после чего он поднялся ко мне наверх доложить о ней. В кабинете он отсутствовал полчаса. Она в это время находилась на первом этаже одна. Какую картину мистер Гудвин увидел, когда вернулся, вам известно. На этот счет он дал полиции подробные показания, в том числе и о содержании их беседы. – Вулф повернул ко мне голову. – Арчи, дай мистеру Отису копию показаний.
Я достал из стола бумаги и протянул Отису. На секунду мне захотелось встать с ним рядом на случай, если Берта Аарон не ошиблась и ему в самом деле может понадобиться помощь, но оттуда мне было не видно выражения его лица, потому я вернулся на свое место. Впрочем, человек, который полвека проработал адвокатом, умел управлять своим лицом. Один раз я заметил, как у него немного напряглась челюсть, и еще – как дрогнул мускул на шее. Отис прочел показания дважды: сначала бегло, потом медленно. Закончив, он аккуратно сложил листки и с немного рассеянным видом принялся убирать их в нагрудный карман пиджака.
– Нет! – воскликнул Вулф. – Я поделился с вами информацией, однако это копия показаний. Вы не можете ее забрать.
Отис не обратил на его слова внимания. Он перевел взгляд на свою помощницу, и мускул на шее у него снова дрогнул.
– Зря я взял вас с собой, Энн, – сказал он. – Вы должны уйти.
Она посмотрела ему в лицо:
– Поверьте, мистер Отис, на меня можно положиться. В любом вопросе. Поверьте. Если дело настолько плохо, вы не должны брать все на себя.
– Должен. И в этом вопросе вы мне не поможете. Вам нужно уйти.