Убийство в частной клинике
Шрифт:
— Мне с ней как-то…
— Она мне тоже надоела, — призналась жена.
— Однако, Сесиль, она чрезвычайно добра. Не лучше ли будет…
— Следовательно, ты ее примешь?
— Ни в коем случае.
— Вот и отлично, Дерек. Значит, я дам указание Нэшу. Боли тебя в последнее время тревожили?
— Еще как. Спасибо, что интересуешься.
— Поэтому ты такой раздражительный. Глупо с твоей стороны не показаться врачу.
— Я же тебе говорил, что пойду к Джону Филиппсу, как только пройдет мой законопроект.
— Решать,
— Да, пожалуйста.
— Хорошо. — Она так отчужденно произнесла это «хорошо», словно хотела показать, насколько ей было скучно слушать все, что он говорил. — Спокойной ночи, Дерек. Я лягу рано и тебя не потревожу.
— Спокойной ночи, Сесиль.
Она шагнула к нему. По неловкости его поцелуй пришелся не в щеку, а в губы. У Дерека даже возникла мысль, что надо бы извиниться, но он лишь повторил «Спокойной ночи» и отправился в кабинет.
Там его ждал секретарь Рональд Джеймсон. Он только что окончил Оксфорд, был энергичным молодым человеком, но не из тех, кто чересчур усердствует. Работал хорошо и отличался смышленостью. О’Каллаган считал его вполне сносным секретарем и даже располагающим к себе человеком. Но нынешним вечером вид Джеймсона вызвал в нем раздражение и поверг в уныние.
— Что вам, Рональд? — Сэр Дерек опустился в кресло и потянулся за сигарой.
— Звонил сэр Джон Филиппс. Он хотел бы, если вы свободны, зайти к вам сегодня вечером.
— Филиппс? Ему кто-нибудь говорил обо мне? Что ему надо? Это профессиональный визит?
— Не думаю, сэр. Сэр Джон не упоминал о вашем… нездоровье.
— Позвоните ему и скажите, что я с удовольствием приму его. Что-нибудь еще?
— Эти письма… пришло еще одно с угрозой. Позвольте, сэр, я позвоню в Скотленд-Ярд.
— Нет. Это все?
— Было всего одно письмо с пометкой «личное», я положил его на стол.
— Будьте добры, подайте мне.
Джеймсон принес письмо, О’Каллаган посмотрел на конверт, и у него возникло ощущение, словно он проваливается вниз в кабине лифта. Письмо было от Джейн Харден. Он уронил руку с зажатым между пальцами конвертом и остался сидеть, глядя на огонь, с незажженной сигарой во рту. Рональд Джеймсон застыл в неловком ожидании. Наконец, достав зажигалку, поднес ее к сигаре О’Каллагана.
— Благодарю вас, — рассеянно проговорил тот.
— Что-нибудь еще?
— Нет, спасибо.
Джеймсон немного поколебался, беспокойно глядя на побелевшее лицо своего работодателя, затем, вспомнив, что Джон Филиппс ждет ответа, вышел.
После того как дверь за секретарем закрылась, О’Каллаган сидел, глядя в камин. Затем с невероятным усилием заставил себя прочитать письмо. На сей раз Джейн Харден не умоляла, а горько и яростно обвиняла. Писала, что она на грани самоубийства. Добавляла, что если бы представилась возможность, то не задумываясь убила бы его.
«Не попадайтесь мне на пути. Предупреждаю ради себя, а не ради вас. Я серьезно. От таких мужчин, как вы, Дерек, лучше держаться подальше. Это мое последнее слово.
Джейн Харден».
О’Каллаган представил, как это письмо появляется на страницах бульварной газеты. Затем с удивлением услышал, что жена за дверью говорит с его секретарем. Что-то в ее голосе привлекло его внимание, и он прислушался.
— …его что-то тревожит.
— Я тоже так считаю, леди О’Каллаган, — тихо произнес Рональд.
— …в чем дело… из-за каких-нибудь писем?
— Сегодня показался особенно расстроенным… Конечно, этот законопроект…
Сэр Дерек встал, пересек комнату и распахнул дверь. Сесиль и Рональд Джеймсон с заговорщическим видом смотрели друг на друга. Когда дверь открылась, они повернулись к нему. Секретарь покраснел и быстро перевел взгляд от мужа к жене, а Сесиль все так же спокойно продолжала смотреть на него. О’Каллаган почувствовал, что его от злости начинает колотить дрожь.
— До сих пор, — сказал он Джеймсону, — у меня не было оснований полагать, что вы не понимаете конфиденциального характера своей работы. Очевидно, я ошибся.
— Прошу прощения, сэр Дерек… это произошло, потому что…
— Вы не вправе ни с кем обсуждать мои дела. Ни с кем! Ясно?
— Да, сэр.
— Не будь смешным, Дерек, — произнесла Сесиль. — Я задала мистеру Джеймсону вопрос, и он не мог на него не ответить. Мы оба беспокоимся о тебе.
О’Каллаган дернул головой, давая понять секретарю, чтобы тот ушел. Поклон Джеймсона получился каким-то жалким. Он направился в свою комнату, задержался на пороге и, снова пробормотав извинения, скрылся.
— Послушай, Дерек, — проговорила леди О’Каллаган. — Мне кажется, ты ведешь себя неразумно. Я только спросила этого несчастного молодого человека, не получал ли ты каких-нибудь писем, которые могли бы стать причиной твоего необъяснимого поведения. И он ответил, что с сегодняшней почтой пришло некое письмо, и оно, видимо, тебя расстроило. Что за письмо, Дерек? Новая угроза тех типов — анархистов?
Министр был не настолько зол, чтобы не уловить новые нотки в голосе жены.
— Подобные угрозы — неслыханная наглость, — поспешно продолжила она. — Не понимаю, почему ты не разберешься с этими людьми.
— Письмо не имеет к ним никакого отношения, а мое, как ты выразилась, «необъяснимое поведение» никак не связано с этим письмом. Я нездоров и встревожен своим состоянием. Может, тебя обрадует, если я скажу, что сегодня вечером ко мне придет Джон Филиппс?
— Рада слышать.
Прозвенел дверной звонок, и супруги недоуменно переглянулись.
— Рут? — недовольно прошептала леди О’Каллаган.
— Меня нет, — быстро проговорил Дерек, почувствовав, что больше не сердится на жену. — Тебе тоже лучше скрыться, Сесиль.