Убийство в состоянии аффекта
Шрифт:
– Что нужно делать? – я вспоминал, когда последний раз был в кино.
– Вот это нужно прикрепить под сиденье с номером двадцать, – Баранов передал мне маленький белый пакетик из тонкого дерматина. – Если все будет спокойно, сожжешь билет у правой урны возле кинотеатра.
– И все? – Мне казалось странным, что такого опытного человека, как я, используют подобным образом.
– А ты думал, тебе вербовку предложат, капитан? Или с парашютом в тыл врага сбросят? – Полковник засмеялся, потом закашлялся. – Иди, иди.
Я ушел несколько раздосадованный. Опять какие-то темные игры. Хотя, скорее всего, и сам Баранов не знает всех ходов в этой игре. Вечером мы сидели в зале кинотеатра и смотрели «Тутси». Фильм очень смешной, Аня хохотала от души, а я завидовал ей, потому что все время думал об этой проклятой бумажке. Картина подходила к концу, я вынул жвачку изо рта и прилепил ею пакетик к днищу кресла. Вот и все задание. Мы последними выходили из кинотеатра. Я остановился возле урны с правой стороны от входа и обнаружил, что не могу поджечь бумагу. Просто нечем. Я не курил, Аня тоже. Прохожих вокруг кот наплакал. Идиотская ситуация. А Аня не могла понять, в чем дело, стоит человек возле мусорной урны, и вид у него, как у приговоренного к высшей мере. И тут дали звонок на следующий сеанс, и, по счастью, какой-то парень шел мимо, я у него зажигалку взял и билеты таки сжег. Перенервничал жутко, а сказать кому, из-за чего, не поверят.
Потом было еще много подобного рода «мутных» поручений. Всего и не упомнить. Однажды надо было три вечера подряд сидеть на лавке с одним и тем же журналом в руках, в другой раз посетить выставку и прочесть, к примеру, запись на второй странице книги отзывов, прочитанное запомнить слово в слово и доложить… Но это были еще более или менее понятные поручения. А один раз задание заключалось в том, что надо провести короткую полосу мелом на пятом по счету столбе по авеню Линкольна. Или в том, что надо выдрать страницы, с пятой по восьмую, в телефонном справочнике из автомата неподалеку от здания Конгресса. В этих случаях я смирялся с мыслью, что никогда не догадаюсь о цели своих действий.
В таких, с позволения сказать, трудах прошло несколько месяцев. Мы с Аней уже практически не скрывали наших отношений. Все свободное время мы проводили вместе. Я тянул лямку, раздумывая над тем, как вырваться из рутины бессмысленных поручений. Однажды днем я зашел в библиотеку и увидел, что там устанавливают какой-то агрегат. Аня руководила процессом.
– Это что такое? – спросил я, усаживаясь на привычное место возле окна.
– Шредер, – ответила Аня. – Наконец-то догадались купить. Ужасно удобная вещь. Весь цивилизованный мир уже давно ими пользуется.
Я поморщился. Меня коробила эта ее манера поминать цивилизованный мир. В старые времена ей бы за такие высказывания… Это получается, что наш мир не цивилизованный, что ли? И главное, она говорила это при посторонних.
– И что он делает, этот шредер?
– Бумагу разрезает на полоски. Вот смотри, – Аня взяла машинописный лист и вставила его в машину. Та заурчала и выпустила с другой стороны бумажную лапшу.
– И все? Огромное достижение!
– Однако же наши до такого не додумались. Все на заднем дворе документы жгут. А тут и не разберешь ничего, и вторичное сырье для промышленности.
– Ну разобрать, положим, можно…
– Да?! – она скомкала полоски бумаги. – Попробуй восстанови.
Я попробовал. Через полчаса при помощи клея я восстановил текст, а заодно и придумал, как получить самостоятельную работу.
– Вот, – я положил перед надувшей губы Анечкой восстановленный текст.
– Ну и что? А если бы их было несколько? Как бы ты отличил один от другого?
Это был серьезный аргумент. Но идея уже завладела мной.
– А что, во всех учреждениях этой страны стоят такие аппараты?
– Наверное, – Аня пожала плечами.
Я поцеловал ее в щеку и направился на прием к полковнику Баранову. Он внимательно выслушал меня, потом попросил секретаря принести чаю.
– Ну что ж, идея неплохая. Попробовать можно.
Принесли чай в стаканах с массивными мельхиоровыми подстаканниками. Больше никому в посольстве не разливали чай так – пользовались обычными американскими чашками с яркими рисунками. И только полковник сохранял эту ностальгическую привычку.
– Это долго, – сказал я, отхлебывая ароматный горячий напиток. – Разрешите начать подготовительную работу немедленно.
– Что, рутина одолела? – улыбнулся Баранов.
– Честно говоря, да.
– Ну хорошо. Занимайся. Только, сам понимаешь, людей я тебе пока не дам.
Я, естественно, согласился. Началась долгая кропотливая работа. Но мне была известна ее цель, и потому она не была в тягость. Я начал с того, что отследил все мусорные машины, вывозившие отходы из правительственных учреждений. По счастью, их обслуживали одни и те же машины, с одними и теми же людьми. Предстоял самый тяжелый этап. Нужно было каким-то образом уговорить этих людей выполнить странную, и потому подозрительную, просьбу продавать мне бумажные отходы. Не было смысла вступать в эти рискованные переговоры раньше времени, кто знал, может быть, действительно не удастся собрать тексты из полосок шириной в несколько миллиметров. Поэтому первую партию я решил просто-напросто украсть. Проделали эту нехитрую операцию какие-то бродяги.
Я рассказал им историю о неверной жене и ее письмах к любовнику и не слишком щедро заплатил, дабы не вызывать подозрений. Все эти операции заняли несколько недель, и за все время я видел Аню только пару раз. Она разговаривала со мной резко, почти грубо, но я был слишком занят, чтобы обращать на это внимание. Я сидел в своей комнате, заваленной обрезками бумаги. Уже третий день я практически не выходил наружу, восстанавливая документы. Получалось не слишком хорошо, но все же получалось. Несколько раз заходил Баранов, в шутку называл меня мусорщиком, желал удачи и говорил, что о моей инициативе уже знают. Поэтому, когда раздался стук в дверь, я подумал, что полковник решил навестить меня в очередной раз. Я повернул ключ, и в комнату ворвалась Аня.
– Привет, шпион! – закричала она и повисла у меня на шее.
Я почувствовал запах алкоголя и попытался закрыть за ней дверь.
– Ну что ты, что ты! – Аня вцепилась в ручку. – Я не буду тебе мешать! Ты выполняешь важное… – смех буквально распирал ее -…задание! Роешься в помойке! Разведчик! Суперагент!
– Перестань кричать, – я пытался ее успокоить. Но Аня продолжала хохотать. Через минуту появились две женщины, сотрудницы посольства, они почти насильно увели уже истерически рыдающаю Аню в ее комнату.