Убийство в старинном особняке
Шрифт:
Пит передал Скаю фонарь.
– Постойте здесь, прямо посреди дорожки, на случай, если она решит вредничать. Скорее всего, на вас она не попрет. Но если все-таки решится, то лучше отскакивайте.
– Понятно, – кивнул Скай, не очень-то понимающий, что делать с лошадью, если она «вредничает».
Пит медленно, но уверенно пошел к лошади. Та вскинула голову, посмотрела на приближающуюся фигуру и отбежала на пару шагов. Пит приблизился, что-то тихонько говоря. Кажется, уговаривал не вредничать и сулил морковку. Морковки у него не было, и лошадь заподозрила обман. Она заржала, тряхнула гривой и отбежала еще дальше. Обошла Пита по дуге, но к Скаю приближаться не рискнула. Пробежала
Скай начал замерзать.
Внезапно лошадь вскинулась на дыбы с громким ржанием, так что Пит от неожиданности выругался, а Скай едва не уронил фонарь. Побалансировав на задних ногах, кобыла резко опустила передние и принялась ожесточенно бить задними копытами по веткам кустов. Сыпались листья, трещали ветки. Ругался, не решаясь приблизиться, Пит. Лошадиное ржание почти перешло в визг.
Скай, поначалу немного оглушенный, пришел в себя и понял, что так взволновало лошадь: со стороны кустов тянуло могильным холодом. Нежить?!
Глава шестая
Скай набрал воздуха и открыл уже рот, чтобы предупредить Пита, но тут лошадь сорвалась с места и понеслась прямо на него. Вместо крика пришлось выдохнуть и сосредоточиться на защитной магии. Воздух вокруг потеплел и начал уплотняться, но слишком медленно, медленнее, чем приближающиеся полтонны ужаса.
Пит, успевший было отскочить с лошадиного пути, метнулся обратно и вцепился в повод прямо под мордой мчащейся кобылы. Рванул, поворачивая лошадиную голову вбок и вниз. Лошадь развернулась, разрывая копытами дерн. Истерически взвизгнула, ударила задними копытами воздух. Попробовала взвиться на дыбы, но висящий на поводьях Пит мешал. Тогда она принялась метаться из стороны в сторону, волоча человека за собой. Пит что-то кричал, но за ржанием и визгом лошади его не было слышно.
Скай сосредоточился и перебросил защиту с себя на кучера. На расстоянии, да еще и при непрерывном движении объекта, это оказалось гораздо труднее, чем на экзамене в Академии. Но он смог, хотя именно после того экзамена публично заявил, что ему-де это заклятье никогда не потребуется, потому что он не собирается связываться со слабосильными напарниками.
Понял ли Пит, что произошло, или просто лошадь устала, но кучеру удалось наконец взять животное под контроль. Кобыла еще храпела и временами отрывисто ржала, но позволила человеку ухватить себя под уздцы и медленно повести по кругу. Бока лошади вздымались и опадали, с морды капала пена, и вид у нее был, с точки зрения Ская, похуже, чем у любого упыря.
Упыря, кстати, больше не ощущалось. Видимо, почуял магию и удалился под шумок.
– Ты чего застыл, – вполголоса, чтобы не вспугнуть едва начавшую успокаиваться лошадь, напустился на волшебника Пит. – Я ж тебе ору: «Уходи!», а ты стоишь столбом!
– Защиту ставил, – оправдался Скай. – Там в кустах нежить была.
Пит нервно обернулся и посмотрел на колышущиеся от ветерка кусты.
– Была?
– Удрала куда-то, они магии опасаются. Завтра поутру попробуем выследить, сейчас у меня сил маловато, а у них наоборот. – Скай показал на вышедшую из-за тучи круглую луну.
– А чего еще они опасаются? Она нам лошадь ночью не схарчит?
– На амулет для лошади у меня сил хватит, – успокоил волшебник. – А вот для нас уже нет. Но в дом она и так вряд ли сунется, у нас огонь, свет…
– Это хорошо, – кивнул Пит, не сводя, впрочем, глаз с обломанных лошадью кустов.
Ночью
Утром помятый Пит почесал щетинистую щеку и спросил:
– Так каков план, сударь Скай? По-быстрому, я так разумею, мы уже не управимся?
– Какой я тебе после вчерашнего сударь? Мы ж уже вроде даже на «ты» перешли? – усмехнулся волшебник.
Погорячившийся вчера кучер смущенно потупился.
– На самом деле ты меня вчера спас, – признался Скай. – Я не успел бы закончить щит. Так что имеешь полное право называть меня просто по имени. И ругаться тоже.
Пит улыбнулся.
– Вы… Ты меня тоже вчера спас. Эта скотина мне едва кости не переломала. Да и там, на дороге, мне же неслабо так по башке прилетело. Свалился бы вскоре, если бы не твое волшебство.
Скай кивнул.
– Ну, с благодарностями разобрались, давай думать, что дальше. Мы с твоим господином сроки не обсуждали, я вообще полагал, что это предварительная договоренность, а потом еще основная будет. А он с ходу предоплату на стол – и «завтра на рассвете».
– Да, господин долгие разговоры не любит. Но мне хотя бы сказал, что пришлет кого-нибудь через две недели за нашими бренными останками, если не вернемся к тому времени.
– А что ж еды на две недели не дал?
– Еды надо было купить в Скалках, – смутился Пит. – Но я, виноват, думал, что сперва надо вам… тебе показать особняк. А вдруг бы ты топнул-хлопнул – и все, можно домой ехать? У нас же тогда экипаж был. Думал, если дело долгое, то я за провиантом сгоняю.
– Ну, сгонять ты можешь и сейчас – лошадь вроде после вчерашнего уже оклемалась?
– А сейчас мне уже что-то не хочется тебя тут одного оставлять, с нежитью этой. Да и в особняке по-прежнему странновато. Я, конечно, не волшебник, но что-то мне подсказывает, что эти ваши охранные чары совсем даже не закончились на Донни. Ну, та ловушка, может, и разрядилась, но где-нибудь есть и еще. С привратником, опять же, не все ясно: кто его куда девал? А вдруг убийца все еще по округе бродит? Мне, между прочим, господин велел присмотреть, чтобы все прошло спокойно. А это уже на спокойно не тянет.
– Ладно, а есть мы что будем?
– Осень же! В озере рыба, в лесу грибы, орехи, ягоды…
– Тогда давай так: до полудня будем искать провизию, а после пойдем упокоивать нашего неживого приятеля. До ночи с ним неплохо бы покончить. А домом займемся уже завтра, раз сроки не поджимают.
– Да, к ночи было бы неплохо избавиться от немертвого. Как-то мне плохо спится, когда он по округе бродит.
Коридор тянулся и тянулся. Нику временами казалось, что все это происходит не всерьез, не на самом деле. Что он спит. Может быть, даже подцепил горячку. И все это просто мерещится ему в бреду. Особняк, камера, знаки на спине, духи, голод и боль. Но такой боли во сне не бывает. И такого всепоглощающего голода тоже. Он уже примерился было укусить себя за запястье. Вонзить зубы и пить горячую кровь, чтобы хоть немного заглушить голод. Все равно этот коридор бесконечен. Из него не выбраться. Может быть, на самом деле он уже мертв? Может быть, те, кого одерживали духи, обречены в посмертии вечно ползать в темноте?