Убийство в старом городе
Шрифт:
– Пока нет, – буркнул Андрес. – Но может там оказаться, если мы…
– Да понял я, понял! Так где он? В конторе, дома?
– На объекте. У него дел по горло, вкалывать ведь теперь приходится за двоих. Где-то в Мустамяэ. Я ему звонил по дороге сюда. Так и думал, что ты захочешь с ним пообщаться, и договорился на шесть.
– Где?
– У него дома. Если тебя это не устраивает, можем переиграть.
– Да нет, почему? Заодно и с Сирье поговорим, вдруг что-то подскажет.
– Заметано. – Андрес встал. – Так я пошел. Мне еще на работу заскочить надо. В полшестого я за вами заеду.
Он умчался так же стремительно, как пришел, Калев закрыл за ним дверь, вернулся в гостиную и с мрачным видом сел в кресло, а Диана побежала
Мадис жил на улице Койду. Квартиру он несколько лет назад сменил, но не на модное обиталище в новом доме, а на добротное жилье в старом, новых домов Мадис, по профессии строитель, не признавал, считал, что возводятся они быстро и дурно, к тому же он, как и Калев с Дианой, не выносил низких потолков, точно так же, как Сирье, его жена, не терпела открытых кухонь, этого практически неизбежного зла нового домостроительства. Так что ныне старший из трех двоюродных братьев Кару обретался в идеально отремонтированной, благо, был хозяином соответствующей фирмы, квартире с высокими потолками, отдельной кухней и тремя просторными комнатами, которых семье вполне хватало, ибо Мадис, как и Андрес, был отцом двух дочерей, но чуть постарше андресовых, одна, замужняя, уже несколько лет назад перебралась в собственное жилье, а другая, юридически обитавшая в родительском доме, практически пребывала в Тарту, училась в университете и снимала неподалеку от оного комнату.
Гостей провели в большое помещение, можно сказать, зал, обставленный дорогой мебелью мореного дуба. Бархатные портьеры, хрустальная люстра, отделанный мрамором камин… Диана этому великолепию не очень удивлялась, помимо того, что зарабатывал Мадис, в дом немало приносила его жена, Сирье была стоматологом, и неплохим, это Диана знала по себе, с тех пор, как та восстановила ей сломанный зуб. Неизвестно, конечно, какая часть тех фантастических сумм, которые люди платят за лечение зубов, оседает в карманах самих стоматологов, но, надо полагать, вполне достаточная… Правда, Мадису и Сирье надо было содержать дочь-студентку, но, к счастью, ее одну, вторая работала сама и имела мужа-бизнесмена, каким бизнесом тот занимался, Диана не ведала, нынче ведь все занимаются бизнесом, но разобраться, чем именно… Вот и этот что-то там делал, что, неизвестно, но, скорее всего, ничего полезного, как они все или почти все… Не успела она додумать свою мысль, как Калев, пройдясь по комнате и оглядевшись по сторонам, поскольку давно не был и законченного интерьера не видел, поинтересовался, как дела у девочек, и Сирье с ходу начала жаловаться на неурядицы у мужа Лины, старшей, бизнес движется плохо, а на шее всякие кредиты, лизинги, если что, непонятно, как выплачивать… Еще одна улика, подумала Диана, слушая ее сетования, если кто-то решит повесить это чертово убийство на Мадиса, будет очередное подтверждение, что тому нужны были деньги, Мадис хороший отец и, конечно, не даст дочери пойти по миру…
Угощение – кофе и безвкусный магазинный штрицель, не вполне соответствовало богатой обстановке, но после минутного колебания Диана решила, что и того немало, учитывая недостаток времени и район проживания. Где тут вообще торгуют продуктами, хотелось бы знать! Продовольственных магазинов в Таллине становилось все меньше… или больше, это как судить?… Сети супермаркетов расширялись, но от магазина до магазина было далеко, и мало кто мог похвастать тем, что в случае необходимости сбегает в соседнюю лавочку и купит, что надо, супермаркет, конечно, штука удобная, но вся эта система приспособлена к нуждам автомобилистов, а пешеходу жизни нет… Впрочем, что думать о вымирающей фауне? Она отщипнула кусочек штрицеля и поглядела на Мадиса, ощущение, что тот совершенно не осознает нависшей над ним опасности, беседа шла отвлеченная, на темы финансового кризиса, да не в собственной фирме или хотя бы стране, а на мировом уровне.
– А что за человек был этот Силтник?
Вопрос, очевидно, был адресован Мадису, но ответила на него Сирье.
– Недоросль, – бросила она пренебрежительно.
– Я бы так не сказал, – возразил Мадис. – Он отлично соображал. У него были задатки первоклассного финансиста. За три года заработать почти полмиллиона!
– Не заработать, а создать из ничего, – буркнул Андрес.
– Тем более!
– Подумаешь полмиллиона, – сказала Сирье. – Люди на этих биржах миллиарды делают.
– Это не у нас, – возразил Мадис снова.
– Не скажи, – заметил Калев. – Кто знает, может, и у нас есть свои соросы. Значит, Силтник играл на бирже?
– Не столько на бирже, сколько в интернете, – пояснил Мадис. – То есть на бирже, конечно, но сидя перед монитором.
– А как же фирма? Когда он занимался делами фирмы? – спросил Калев. – Или забросил их?
– Нет, – отозвался Мадис. – Он свою работу делал. Может, потому и не миллирады греб, а поменьше.
– В свободное время, так сказать, – кивнул Калев. – Странно, что не переходил целиком на финансовые операции. Почему бы нет, если у него так хорошо получалось…
– Потому что фирма надежнее, – сказал Мадис. – Эти все финансы… прилетают, улетают. Это воздух. А фирма… Сам знаешь, это называется реальный сектор и называется не случайно.
– То есть человек он был вполне здравомыслящий, – подвел итог Калев. – А почему недоросль? – повернулся он к Сирье.
– Потому что недоросль, – ответила она упрямо.
– Объясни.
– Олух. Книг не читал, одни газеты. Кино – только всякие боевики. Считал себя остряком, а чувства юмора никакого. Плоские шутки, всякие пошлости, и сам при этом гогочет на весь дом, а что смешного – бог весть.
– Ты слишком к нему строга, – сказал Мадис. – Он был просто веселым человеком.
– Веселым, – фыркнула Сирье.
– Веселым и азартным. Любил спорить. «Держу пари, что за четверть часа научу стрелять любого…»
– Ну и как, научил? – спросил Калев.
– Кого?
– Любого.
– Насчет любого не знаю, но меня, Хельгу и Кристину – да.
– Хельга и Кристина – это?…
– Наши бухгалтер и секретарша.
– Ладно, а что из себя представляет жена? То есть вдова.
На сей раз Сирье выскакивать с ответом не стала, и Мадис сказал после довольно длинной паузы:
– Они познакомились в то время, когда… Словом, были в одной команде. И она до сих пор работает тренером.
Калев присвистнул.
– И какая у нее натура? Меткого стрелка?
– Не совсем. В сущности, Мерле довольно мягкая женщина. Мужем, во всяком случае, не командовала.
– Таким не покомандуешь, – бросила Сирье. – Силтник был человеком неуправляемым. Но мне все-таки кажется, что она им управляла. Не командовала, а управляла, тихо так, исподволь. Он, по-моему, этого не замечал. Но в итоге…
Она замолчала.
– Что в итоге? – сказал Мадис недовольно. – В чем ты видишь это управление?
– В чем? – Сирье улыбнулась. – Она хотела жить в Старом городе, Силтник намеревался купить квартиру в новостройке. И что?
– Это я его отговорил, – возразил Мадис.
Сирье рассмеялась.
– Ты уже забыл, как она тебя украдкой просила: «объясни моему мужу, что новые дома – не место для жизни»?
Мадис промолчал, и она продолжила:
– Силтнику нравилась деревня. Он совсем уже собрался приобрести какой-то маленький хутор. Строил планы, как будет проводить там лето. Чуть ли не картошку хотел выращивать. А Мерле деревню терпеть не может. Она любит путешествовать. И что? Купил он хутор?