Убийство, вино и Ренессанс
Шрифт:
– Будем? – Удивилась Саша.
– Мне теперь самому любопытно. Я поспрашиваю кое кого.
Симона тут же рассказала, что не далее, чем вчера Саша нашла труп.
Тут уже Лапо расхохотался о души.
– Вы шутите? Я думал, такое только в кино бывает!
– Как видите, нет.
– Давай-ка на «ты». Повеселили вы меня, ragazze. Держите уж в курсе своих приключений!
Распрощались очень тепло. Невысокая фигура с лохматыми кудрями стояла в конце аллеи, пока машина не скрылась из виду. На заднем сиденье лежало три бутылки, темное вино для мужа
– Он особенный. – Сказала художница.
– Я заметила. С ним очень комфортно. Один из твоих друзей-фермеров?
– Что-то в этом роде. Надеюсь, вы тоже станете общаться.
Глава 4.
Лука позвонил, когда Саша входила в холл замка Кастельмонте.
– Как съездили?
– Сложно. И странно.
– А когда у тебя было легко?
– Хороший вопрос. Симоне предложили оценить картину, которая произведет сенсацию в мире искусства.
– Очередная подделка, «случайно» найденная на чердаке?
– Как раз наоборот, пятьсот лет провисевшая у всех на виду. Липпи.
– Сань, не обижайся, я очень высокого мнения о твоей подруге, Симона известна не только в Тоскане, но и по всей Италии, но если кто-то захочет оценить картину Липпи, да еще впервые обнаруженную, он обратится совсем к другим экспертам.
– Это и смущает.
– И что сказала Симона?
– Настаивает на радиологическом анализе, ну, в общем на всех, положенных в этом случае.
– Умница. Brava!
– У тебя есть новости? Вы опознали тело на кладбище?
– Нам повезло. Машину не нашли, поэтому мы провели опрос во всех гостиницах этой зоны. Оказалось, он забронировал на одну ночь номер в маленькой гостинице в Нижнем городе. Заселился вечером, провел в номере не больше получаса и ушел.
– Сказал, куда?
– Нет, но когда он не вернулся и утром, в гостинице заволновались и позвонили в полицию. И мы как раз тут как тут.
– Кто он?
– Его зовут Вито Пальма. Полицейский в отставке из Ливорно.
– Ничего себе!
– Мы связались с его сыном, тот не в курсе, что отец делал в Кастельмонте.
– От чего он умер?
– От приступа астмы.
– Он астматик?
– Да, и по словам сына всегда носил с собой ингалятор. Мы его не обнаружили. Зато обнаружили кое-что другое. НПВП.
– Что это?
– Нестероидный противовоспалительный препарат. Один из тех, что свободно продается в аптеках, но категорически не переносим астматиками.
– Ты хочешь сказать…
– Что возможно Вито Пальму убили. По словам сына он никогда не принимал таких препаратов, знал что у него астма, которую называют аспириновой, сильная аллергия на препараты этой группы. И без ингалятора не выходил из дома.
– Ничего себе…
– Нам еще предстоит допрос сына. Кстати, делом будет заниматься Массимо, завтра я уезжаю в Рим на конференцию. Но прошу тебя, не доставай его, Массимо и так загружен по уши.
– Ах, вот почему ты сам мне позвонил!
– Я рассказал тебе все, что мы знаем. Твою Фиону тоже скоро допросят.
Повесив трубку, Саша развернулась и снова вышла из замка. Толкнула дверь в домике напротив и застала пожилую подругу все на том же диване, только теперь перед ней стоял бокал домашнего кьянти.
Впервые на ее памяти Фиона не засуетилась, не побежала в кухню, не попыталась накормить девушку. Правда из в доме стоял божественный аромат яблок и корицы.
– Фиона так нельзя. Сидя на диване ты ничего не вспомнишь и не придумаешь.
Домоправительница подскочила, рванула в кухню и через минуту появилась с подносом, на котором красовался яблочный пирог. Коричневая корочка, желтые яблоки, рыхлые бархатные бока… Саша вспомнила, что кроме бутылки вина на троих с нехитрыми закусками на винограднике Лапо она с утра ничего не ела.
Дверь снова распахнулась и появился Роберто, плюхнулся на диван и уставился на пирог. Фиона засуетилась, раскладывая кусочки на тарелки. Еще сильнее запахло яблоками и корицей.
– Вроде не летнее блюдо, – удивился граф.
– Так сентябрь! Самое сентябрьское блюдо!
В Италии лето официально заканчивается 21 сентября, когда резко пропадает жара и приходит прохлада, но до этой даты было еще далеко.
Пирог таял во рту, оставляя сладкий, чуть терпкий привкус, коричневый сахар заставил корочку хрустеть, а еще во вкусе было что-то знакомое, что Саша никак не могла вспомнить.
– Гвоздика, – поняв ее потуги пояснила Фиона. – Комиссар не звонил?
– Звонил, вот только что.
– Понятно, почему ты развернулась, на войдя в замок, я и пошел узнать, что случилось, – но Фиона впервые невежливо оборвала графа, уставившись не мигая на девушку: – Ну, что он сказал?
– Они сумели опознать тело. Его зовут… звали… Вито Пальма. Полиция собирается…
Бокал упал из рук Фионы, с звоном разлетелся по полу, темно-красное вино разлилось вокруг. Женщина побледнела.
– Фиона, все в порядке? – испуганно спросил граф.
Она не ответила, по-прежнему глядя на Сашу:
– Ты сказала – Вито? Витторио Пальма?
– Ты хочешь сказать, что знала его?
– Шестьдесят лет назад… Я была в него влюблена.
– Тебе тогда было…
– Пятнадцать. Он на два года старше. Такой красивый… мы все вместе отдыхали в том августе с родителями, знаешь, тогда на берегу моря организовывали что-то вроде кемпинга… такое и сейчас есть. Но тогда никто не ездил за границу, и если твоя семья была не настолько богата, чтобы держать кабинку на известных пляжах, такие кемпинги оставались единственным доступным удовольствием. Там было весело: танцы, музыка, все ходили в гости друг к другу, ели вместе.