Убойные ребята
Шрифт:
При ее словах жутковатая улыбка искривила губы умирающего «дальнего», и он произнес:
– Конечно, нельзя… вот ты же не потеряла времени даром, Юля. Сколько… сколько тебе заплатили?
Юля задохнулась от изумления, Орехов вонзил в лицо Берга недоуменный тревожный взгляд и, протянув руку, крепко сжал пальцы на запястье Юли:
– Валера… ты что? Она…
– Я видел этих двоих в ее машине вчера днем, – сказал Берг, вдруг открывая глаза. – Я их узнал. Бородатый и тот, второй… которых она везла из… из Кар-ма-нова. Это они… они.
– Берг,
– Юля… только не надо… вот этого. Я говорю только то, что твердо… Тот, который пониже, в гриме был… китайца. Но я его узнал, а второй… и вовсе.
– Да он бредит! – тихо выговорила Юля. – Вадим, ты что, думаешь, я в самом деле… да зачем же мне подставлять собственных же товарищей?
Орехов, кажется, ее и не слушал. Он наклонился над Бергом и произнес:
– Ты уверен в том, что говоришь? Ты в ясном сознании?
– Пока да, – усмехнулся Берг, – только очень больно. Да, я в ясном… говорю, я узнал их. Тот, первый, без бороды… он шутил все время… шутник. А потом… потом отрезал мне руку. И второй, бородатый… руку…
– Руку? Руку… да, вижу! Видел. Но зачем он отрезал тебе руку? Не из… хулиганских же… побуждений? – запинаясь, выговорил Вадим Дмитриевич.
– Да нет… конечно, нет. Меня раскололи. Ты бы тоже раскололся, Вадим. А руку… чтобы получить доступ к коду боцмановской виллы.
– Так он что же… туда? – пробормотал Вадим Дмитриевич, не в силах удержаться от тихого стона отчаяния. – Как же… ты что, Берг… в самом деле… сдал, да? Ты слил информацию этому киллеру? Раскололся?
– Да, – ответил Берг.
Орехов долго смотрел на него, на его изуродованную руку, а потом вдруг наклонился вперед и, вытянув огромные свои клешни, вцепился ими в горло Берга:
– Сука-а… да ты хоть понимаешь, что ты сейчас тут прокаркал? Это же ко-нец… всем, понимаешь!!
Берг рыхло задергался, его стиснутое горло пошло волнами спазмов, и охранник, на коленях которого лежала голова раненого, перехватил руки Орехова со словами: «Да вы что, Вадим Дмитриевич!» – и стал разжимать их. Успел. Еще бы чуть-чуть, и Грек в озверении просто выжал бы остатки жизни из тела Берга, как выжимают воду из губки.
– Вадим, ты сошел с ума, – выговорила Юля.
Шеф «Грома» вонзил в нее горящий взгляд, словно желая развалить надвое, как ударом меча до седельной подушки, и прохрипел:
– А с тобой, Юлия Павловна… мы еще побеседуем! Наручники ей и в багажник!
– Вадик, да ты что… – начала было Юля, но Орехов схватил ее за волосы и выбросил из машины под ноги подбежавшим на шум амбалам:
– Па-ашла!!.
Глава 13, несчастливая для многих
МЫШЕЛОВКА
Боцман поднял на Свиридова глаза и захлебнулся от ужаса. Пульт аудиосистемы дрогнул в его руке, звук оборвался, а пульт выпал из пухлых пальцев паралитика. Палец же Влада уже дрогнул на курке, и в следующую секунду пуля уже сидела в сердце Бати… нет,
– И вот Саша так же… говорила!..
Пистолет дрогнул в руке Свиридова. Владимир опустил оружие и приблизился к человеку, которого он принял за Боцмана. Тот, в свою очередь, разглядывал киллера квадратными от ужаса глазами, таким взглядом, какого едва ли можно ожидать от вора в законе. От человека, чувствующего свою силу даже перед лицом наемного убийцы. Потому что у человека, сидевшего в инвалидном кресле, был совершенно беспомощный, какой-то щенячий, что ли, взгляд.
Влад сократил расстояние между собой и Боцманом до метра и, резко протянув руку, вцепился в седые волосы вора в законе. Пополз парик, и Влад увидел перед собой круглую голову с короткими темными волосами. А лицо, пусть и в мастерски наложенном гриме, размалеванное до жути правдоподобными морщинами… но тем не менее Свиридову уже приходилось видеть это лицо!
Петя-Мешок!!
– Только не надо говорить, что ты и есть Боцман, – сказал Свиридов. – Тогда я – папа римский или даже покойная старушка Ванга.
– Ты… но как ты… откуда? Тебя привезли по приказу… Китайца? – пролепетал тот.
– К китайцам я некоторым образом сам имею отношение, – вспомнив свой маскарад, ответил Владимир. – Но только меня никто не привозил, я по своей воле явился. Однако, сдается мне, я крупно попал. Где Боцман?
– Я так думаю, мы его скоро увидим… – пробормотал Петя, не спуская с Влада расширенных глаз.
– В смысле?
Человек в инвалидном кресле молчал, молчал и Свиридов, ожидая ответа, и единственным звуком, который накладывался на жутковатую тишину в комнате, было шумное дыхание Пети, как будто в его груди хрипло рвались какие-то чудовищные струны. Наконец он подал голос:
– Мы в доме… одни?
– Да откуда уж мне знать? Ты, наверно, лучше об этом… осведомлен.
– Я в смысле… что с Клюгиным? Ты убил его?
– Да.
– Тогда мы одни… пока одни, – большое тело Пети содрогнулось и заколыхалось, как желе. – Китаец уехал, оставил меня одного и этого… Клюгина. Значит, ты убил его… ты убил самого Клюгина?
Свиридов непонимающе передернул плечами, а Петя горько выговорил:
– Да уж, конечно… тебе не понять. Это не тебя он сторожил полгода, не тебе он говорил, что он как бессмертный пес Цербер из греческих легенд… не тебе.
– Так где же Боцман? – недоуменно протянул Свиридов. – У меня такое складывается ощущение, что его прибрали… без меня прибрали. Этак полгода назад, как ты только что сказал. Правильно?
– Совершенно верно, – сказал Петя. – Нам нужно уматывать отсюда, пока Клюгин…
– Клюгин-то не воскреснет, – сказал Свиридов. – Но вот только у меня такое впечатление, что уйти отсюда будет сложнее, чем прийти. Хотя и это потребовало немалых усилий, включая членовредительство.
Петя встал с кресла.