Убойный сюжет
Шрифт:
Когда я начал прощаться с площадью, скандирование "Карточки, карточки" было перекрыто мощными децибелами громкоговорителей:
— Граждане, передаем уточнение. Мэр Беленков отстранен от должности ввиду слабого психического и физического здоровья.
Площадь ответила аплодисментами и криками: "Легко отделался, яйца ему оторвать мало."
— Граждане, талонные блоки на колбасу, папиросы, сахар и масло будут выдаваться в жилконторах по месту прописки. О времени мы объявим дополнительно.
Почувствовав ласку, все удовлетворенно выдохнули.
— Граждане, сейчас ведутся переговоры с организациями, способными организовать эвакуацию граждан и их имущества. Бесплатную эвакуацию. То есть такую, при которой не потребуется оплаты наличными.
Существенное дополнение, на которое площадь, конечно же, не обратила внимания.
Когда я проезжал по главной улице, то у магазинов была тишь. Никого. Люди удалились по домам, ожидать карточек. Их дизайн наверное уже разрабатывает специалист на Каймановых островах. Порядок был наведен, выдачи харчей больше никто не требовал. Лишь несколько особо стойких бабок болталось на свежем ветру.
Жаль, но у ветерка по примеру литературного персонажа не спросишь насчет Анны Беленковой — не видал ли где на свете ты царевны молодой, я жених ее… Вернее, и.о. жениха.
5.
Опять ночевал в гараже у Сереги. Одно хоть приятно, что рядом со своим автомобилем. Так что если его упрут, то вместе со мной. Вчера вечером с помощью справочной выяснил адрес Крутихина, решил наведаться с утра пораньше к нему домой. И вчера же снова кирял с Серегой — чувствую, долго меня на такую жизнь не хватит.
Люди, кстати, делятся на две категории. Те, которые с перепоя спят до обеду и те, кто по той же причине встают с петухами. Мы с Серегой относились ко второй категории. По крайней мере, он. В шесть утра этот гусь явился в гараж и начал рыться в шкафчике с инструментами. У меня последние остатки сна вылетели от неугомонного металлического звона. Серега предложил мне поискать пива, но я неожиданно вспомнил, что Крутихин — любитель рыбалки. Наверное, и в сегодняшнюю субботу он отправится засветло на озеро Долгое за своими лещами, тем более, что денек погожим обещал быть.
Может, сейчас и попробовать его подловить?
— Хорошо, Сережа, я сгоняю за пивом. Только принесу его вечером.
Я полез в машину, а братан меня напоследок увещевает.
— Насколько я въезжаю, ты с какой-то кодлой здесь воюешь. А знаешь, что я по этому поводу думаю? Ничего хорошего не думаю. Если из-за бабок бьешься, то еще понятно, если за идею, то мне невдомек. В лучшем случае, ты эту кодлу сковырнешь и на ее место заявится другая, в худшем — она тебя шпокнет.
— Ты прав, Сережа, как граф. Но благодаря этой войне во мне, может, что-то человеческое просыпаться начало.
— Тогда на.— Сережа вытащил из шкафчика и вручил мне нож, десантный стропорез с выкидывающимся лезвием.
У меня дома, в Свердовске, такой же лежит. У нас с Серегой эти штуки-дрюки с одного вылета остались, когда наши вертолеты перевозили спецназовцев после какой-то драчки. Десяток живых и трех мертвых. Так вот живые нам презенты сделали.
— Спасибо,— я отправил нож на сидение в кабину.
Крутихин проживал на улице Фотонной. Я остановился в соседнем перепендикулярном переулочке, дошел до угла и стал наблюдать. Благо его дом располагался на противоположной стороне улицы. Активность в окнах я сразу заметил. А минут через пятнадцать из ворот выехал красный "жигуленок". Ну, будем считать, что там, за рулем, Крутихин. Я бегом к своей машине и вдогонку, но приблизился к этому товарищу только на Синхрофазатронной улице. Та на окраине города переходила в грунтовку, которая уводила на озеро Долгое. В поле зрения у водителя красного "жигуленка" имелось помимо моей три или четыре другие машины, так что я не должен был особенно маячить в глазах. Правда у озера Долгого "жигуленок", в отличие от прочих машин, свернул на тропу и стал петлять среди прибрежных елей. Впрочем, мы друг друга не видели, я ехал, ориентируясь на гул его движка. А когда тот перестал тарахтеть, я, прокатившись еще метров тридцать, тоже остановился.
Теперь, главное, не потерять Крутихина и сделать нашу встречу максимально непринужденной. Уже взявшись за поиски, сообразил, что непринужденность зависит от того, буду ли я похож, хотя бы издали, на рыболова. Быстренько вернулся к машине, прихватил стропорез, затем срубил и обстругал какое-то невезучее деревцо, кажется, плакучую иву. То, что получилось, действительно напоминало удочку, и я двинулся вперед с грустной песенкой
Лодка двинулась вдоль зарослей камыша, раскинувшихся уже за кромкой воды. Я отбросил свою псевдо-удочку и тоже вступил в озеро, стараясь не шлепать и не слишком колыхать стебли своим телом. Я прокрался за лодкой двадцать-тридцать метров — и ничего особенного. Наверное, зря я эту слежку устроил, испачкал ноги и промочил по пояс организм, ведь тут два гражданина мирно себе отдыхают.
Впрочем, одно обостоятельство меня настораживало. По мере того, как Крутихин все более расслаблялся и все менее обращал внимания на спутника, тот вел себя все напряженнее. Я даже различал, как он шныряет глазками. Лодка и я вместе с ней находились в изрядно заросшей бухточке. Квадратный детина прекратил греблю, отчего плавсредство замерло, вода прекратила журчать и шлепать о его борта. Я тоже остановился, чтобы не выдавать себя шумом и, присев, опустился под поверхность по самое горло, чтобы стать незаметнее. Крутихин закинул две удочки и стал медитировать на поплавках.
Детина в камуфляжке тоже установил удочку, затем деловито глянул на часы и… нанес пожилому гражданину удар в правую половину затылка. Очень профессионально. Ветеран партии обмяк на бортике. Профессионал оглянулся и стал сталкивать тело в воду. Тут уже деваться было некуда. Хотя Крутихину сейчас было решительно все равно, я приподнялся и, нацелив ножик, сдвинул предохранитель и нажал кнопку спуска. Мощная пружина выкинула лезвие и отбросила мою руку назад по закону сохранения импульса. Я метился-то не в верзилу, а только в лодку, и вовсе не из-за своего вегетарианства. Просто догадывался, что с двадцати метров даже в такую широкую фигуру не попасть. Я услышал, как шпокнул и пустил газ надувной бортик. И тут же что-то шпокнуло в руке верзилы, а рядом со мной брызнул фонтанчик.
Я из-за какого подсознательного испуга нырнул и, уже двигаясь под водой, начал соображать о том, что произошло. Похоже, что верзила-профессионал резво стрельнул в меня из бесшумного пистолета. Может, слишком резво, потому что не успел как следует прицелиться. Ну и влип же я! И все из-за благотворительности! Спонсора, понимаешь, начал из себя корчить. Как будто мало мне было своих собственных рэкетиров.
Пора уже выныривать и глотать воздух. Затылок сразу зачесался, предчувствуя пулю, а там и лоб, и виски. И все-таки я высунул голову, посылая пронзительные молитвы в небесные выси, обещая всегда подавать милостыню и изменять жене в два раза меньше. Выстрела не последовало. Просто детина мощным брассом плыл в мою сторону, сжимая пистолет в зубах. Я, заметив это, сразу ушел под воду и стал там метаться. Потом опять вынырнул. Злодей-профи уже вставал на дно и через какое-то мгновение должен был прицельно выстрелить. По-крайней мере он меня уже заметил. Мне на глаза попалось несколько сухих стеблей какого-то погибшего водного растения. Я рванул их, еще не понимая толком, что и зачем совершаю. Сунул конец стебля в рот, продул его резко и снова присел. Вначале закашлялся из-за влаги, попавшей в дыхалку, чуть не выскочил на поверхность навстречу пуле, а потом осознал, что в натуре дышу. То есть принимаю кислород, сидя под водой и стараясь держать другой конец импровизированной трубочки над поверхностью. Как воин князя Святослава. Что интересно, из-за перемены среды обитания первоначальный ужас, сотрясавший организм выбросами адреналина, рассосался. Здесь, в подводном мире я кое-что видел и слышал. По крайней мере, как злодюга рыщет в поисках моей жизни. От его ног шли отчетливые пузырения и журчания. Я пошарил руками и наткнулся на камушек, такой, что можно взять в руку. Потом хватанул другой, подходящий для второй руки.