Участь Эшеров
Шрифт:
— Не совсем так, хотя, когда я рядом с Буном, возникает желание увидеть в могиле его. Нет, конечно. Я серьезно.
Хотелось бы туда прокатиться и посмотреть.
— На кладбище? — Она состроила гримаску. — Но с чего вдруг?
— С того, что сегодня прекрасный день. С того, что я сумасшедший. С того, что я так хочу. Ну? Поедешь со мной?
— Я вижу, ты знаешь толк в шутках! — сказала Кэт, но на следующем пересечении тропинок свернула на север.
Они выехали из леса на мощеную дорогу и проскакали по мостику, перекинутому через канал, соединяющий два озера.
На
Рикс и Кэт привязали лошадей к нижним веткам сосны и вошли в ворота кладбища. Внутри яркие краски осенних деревьев изящно оттеняли фантасмагорию мраморных и гранитных монументов, обелисков, причудливых статуй и религиозных символов. Дорожки пересекались друг с другом, прорезая ухоженные ряды декоративного кустарника, чтобы сойтись у белой часовни, расположенной в центре мемориала. Еще здесь были японский сад камней, искусственный водопад с несколькими террасами и прудиком, в котором плавали золотые рыбки, Грот уединения, где можно было предаваться размышлениям в искусственной пещере в присутствии статуй святых, и коллекция старинных паровых машин Болдуина времен первых железных дорог. Рикс знал, что могилы Эшеров находились рядом с часовней. По периметру сада хоронили слуг. Даже для домашних животных отвели местечко.
Чуть приотстав, Рикс следом за сестрой шел к часовне. Он миновал ряд статуй, одновременно чарующих и отталкивающих. Первым было скульптурное изображение пышущего здоровьем ребенка, вторым — подростка с обращенным к небу лицом, и через каждые пять футов гротескно повторялась эта же фигура, но все более и более старая и дряхлая. Последним стоял скелет с трясущимися руками.
Около него поднималась позолоченная пирамида высотой в двадцать футов, под которой нашел последнее пристанище Хадсон Эшер. На ней бронзовела эпитафия: «ОН ВИДЕЛ БУДУЩЕЕ». Дата рождения отсутствовала, а датой смерти было 14 июля 1855 года. Через десять ярдов, под статуей монахини со сложенными руками, лежала его жена, Ханна Берк Эшер.
Изящная ограда и ряд херувимчиков из известняка отделяли могилу Ханны от простого надгробия из черного мрамора, на котором было высечено имя Родерик. Лежал ли под надгробием прах этого человека или нет, Рикс не знал. Могилы Маделин Эшер не было.
Рикс уже приходил сюда в поисках успокоения после самоубийства Сандры, но напрасно. Было что-то ужасно нездоровое в громоздких монументах и статуях ангелов смерти, словно она справляла здесь свой шабаш под крики постыдной радости, слетающие с губ нового поколения на могилах стариков.
Арам Эшер был погребен под мраморным кубом высотой десять футов, по углам стояли изваяния людей в полный рост с чем-то вроде дуэльных пистолетов в руках. Глаза у всех статуй были разные: рубиновые, изумрудные, нефритовые и топазовые. Рядом стоял такой же куб, но без фигур. Под ним лежала Синтия Кордвейлер-Эшер. Надпись на камне гласила:
«ИЗ ПРАХА В ПРАХ. СКОНЧАЛАСЬ 8 ОКТЯБРЯ 1871 ГОДА». Рядом с этими надгробиями, окруженными литой металлической оградой, стояла мраморная колонна, увенчанная маленьким мраморным роялем. На ней были железные буквы: «ШАНН».
Тридцатью футами дальше под гранитной копией Лоджии, весившей по меньшей мере тонну, покоился Ладлоу Эшер.
В оформлении этой могилы чувствовалась рука Эрика. Надпись гласила: «ЛАДЛОУ ЭШЕР. ДОРОГОМУ ОТЦУ». По бокам были могилы двух его жен — Джессамин Эшер и Лоретты Кенворт Эшер.
Могила Эрика выделялась среди прочих статуей вставшей на дыбы лошади, украшенной золотым орнаментом и драгоценными камнями. Он лежал один, не защищенный даже тенью деревьев. Могилы Норы, как и могилы Симмса, не было.
Со времени последнего визита Рикса здесь прибавилась новая секция. Свежевысеченные ангелочки поднимались из черной с золотыми прожилками глыбы мрамора. На ней было имя Уолена Эшера и дата его рождения. Неподалеку стояло надгробие из розового мрамора с надписью: «МАРГАРЕТ — МОЯ ЛЮБОВЬ».
— Ну как, с тебя довольно? — спросила Кэт у него из-за спины. — Не скажу, что это мое самое любимое место.
Он стоял, глядя на две могилы, предназначенные для его отца и матери, и чувствовал себя очень старым. Вид этих камней убедил его в надвигающейся смерти Уолена даже больше, чем слова доктора Фрэнсиса. Через какую-нибудь неделю, а то и раньше, его отец будет лежать в земле. Как Рикс воспримет это? Он был давно знаком с бешеным переплетением любви и ненависти, но теперь в этот клубок противоречивых чувств проникла печаль.
— Да, — сказал он слегка отстраненно.
Перед могилой Эрика он опять остановился. За ней, футах в тридцати, стояла трехфутовая ограда. Рикс увидел маленький затылок — еще одна статуя. Он подошел ближе.
— Рикс! — раздраженно крикнула Кэт. — Пойдем!
Он прошел за ограду и обогнул ангела, играющего на арфе. У Рикса екнуло сердце, и он сказал:
— Кэт, подойди на минутку.
Она вздохнула, покачала головой, но подошла и посмотрела на памятник.
— Что там?
— Вот что. — Рикс показал на надгробие.
На арфе было выгравировано: «СИММС — НАШ ЗОЛОТОЙ МАЛЬЧИК».
— Симмс? Я не слышала ни о каком Симмсе.
— Может быть, ты и не должна была слышать. Симмс был братом отца. Он, должно быть, умер маленьким, судя по размерам могилы.
— Брат отца? Да ну! Папа единственный ребенок!
— Возможно, он хотел, чтобы мы так думали, — ответил Рикс. — Но почему, я не знаю.
— Ты ошибаешься. Симмс, должно быть, ребенок слуги.
— Никто из слуг или их детей здесь не похоронен, — напомнил он ей. — Только Эшеры. По некоторым причинам папа держал все эти годы существование Симмса в секрете.
— Брось. Послушать тебя, так жуть берет. Я все-таки считаю, что это ребенок слуги. А может, это собака? Слушай, ты как хочешь, а я ухожу.
Рикс нагнулся и потрогал выгравированные буквы. «СИММС — НАШ ЗОЛОТОЙ МАЛЬЧИК». Чьи это чувства? Норы? На камне не было даты, значит, вполне возможно, что Симмс умер младенцем. В этом случае Уолен едва ли знал своего брата. Вставая, Рикс заметил, что Кэт незаметно покинула его. Нельзя ее за это винить — он, должно быть, напоминал вурдалака.