Участковая для нечисти
Шрифт:
– Всегда в твоем распоряжении, барышня.
– Угу… Спасибо…
И хоть разжать руки было жутко сложно, Лиде предстояло это сделать.
Нужно было переодеваться (снова!), нужно было изучать очередные секреты полуночного мира, нужно было встретиться с серыми волхвами. Нужно было изучить все дела, снова, и снова, и снова - пока не удастся понять, что же там такое было очевидное, на самом видном месте.
Нужно было многое, а пока Лида стояла, тесно прижавшись к своему принцу-медведю, и не могла сдвинуться с места.
Это было выше ее возможностей, это требовало слишком много усилий. Ей хотелось быть к нему еще ближе, как можно ближе, всегда-всегда.
Потому что…
Хотелось крикнуть в голос:
«Люблю тебя!»
Но она сдержалась, диким волевым усилием отстранилась и улыбнулась:
– Две минуты, и я буду готова, даже можешь засечь. И да, Миш.
– Да, барышня?
– Имей в виду, после волхвов - мы едем в магазин! А на выходных первым делом тебе нужно будет отремонтировать пол, а то на него даже смотреть страшно, не то что там находиться или готовить!
И убегая в комнату, Лида так и не поняла, почему Михаил засмеялся…
…Огромная черная карета, настоящая, правда, только без лошадей, дрейфовала у крыши мельницы.
Лида, стоя у конька, на нее смотрела сердито:
– Ты хочешь сказать…
– Я уже все сказал, барышня, - Мельник, стоя на подножке кареты, протягивал руку.
– До места мы доберемся в карете.
– Гробовщика!
– Ну, и что? Хорошая карета.
– Черная!
– Лакированная, удобная.
– Ты еще скажи, она внутри красным бархатом оббита!
– возмутилась Лида.
– Оббита? И что здесь такого? Вкус у мужика специфический. Как и у всех некромантов.
– Как и у всех?! Миш!!!
– Мы можем продолжить этот разговор в карете, - лукаво сообщил мужчина.
– Ну, же, барышня. Или это просто страх? Не припомню, чтобы ты боялась высоты.
– Я ничего не боюсь!
– гневно тряхнула девушка головой и вздохнула.
– Высоты я не боюсь тем более! Вот только эта карета… Она просто вызывает во мне какие-то недобрые подозрения и ощущения. Не слишком приятно видеть вот такое вот… практически перед собственным носом, и еще знать, что вот-вот предстоит в ней устроиться и еще куда-то ехать.
– Барышня, еще немного, и мы уже начнем опаздывать. Эта карета не может мчаться с такой же скоростью, как и Шторм.
– Это должно было меня успокоить?
– Это должно было намекнуть, что пора бы и поторопиться. У нас нет времени слишком долго ждать. Волхвы…
– Подождут и уйдут?
– предположила невинно Лида.
– В конце концов, Миш, я не хочу, чтобы они были слишком спокойными. Иначе, у меня не получится вывести их из равновесия.
– Это тебе еще зачем потребовалось?
– Я хочу понять, что случилось, когда я была маленькой. Один тогда не отличался завидным спокойствием. Второй… был тихий, но опасный. Третий сохранял ледяное хладнокровие и все время одергивал других. Если все будет так же и в тот раз, я не уверена, что у меня получится вывести их на разговор.
– Опасное дело ты задумала, барышня.
– Я же буду не одна.
– Это не всегда помогает и не всегда что-то решает, - Михаил снова поманил девушку к себе, - пойдем, барышня.
– Хорошо, хорошо, - приняв мужскую ладонь, Лида оттолкнулась от крыши и уже спустя мгновение опустилась мягко на подножку кареты. Внутри алого бархата не было, были две простые деревянные скамьи, на вид не очень удобные, зато определенно достаточно рациональные. Видно из окон ничего абсолютно не было.
– Итак?
– скрестив на груди руки, девушка сердито воззрилась на Мельника.
– Что это значит «не всегда помогает»? Ты хочешь сказать, что мне не поможешь?
– Думаю, волхвы уже оградили вход на поляну от тех, кто туда не приглашен.
– То есть ты со мной не сможешь пройти?
– Увы, барышня. Скорее всего, с волхвами тебе сначала придется разбираться самой.
– Очень весело! Я думала, ты будешь рядом и поможешь… Ты же говорил…
– Я буду рядом, - успокаивающе кивнул Мельник.
– Присмотрю за тем, чтобы эти трое серых слишком многого себе не позволили. Но полностью взять на себя это дело, я, увы, не смогу.
– Это не радует.
– Понимаю, барышня, понимаю.
Лида хмыкнула. Вот в чем, в чем - а в этом она сомневалась. Если уж она сама себя никак не могла понять, то Михаилу и подавно это вряд ли было под силу.
Да что только стоило ее поведение! Как маленькая девочка цеплялась за его руку, словно бы… Да мало ли что «словно бы»! Она просто боялась того, что все происходящее в очередной раз окажется сном. Каким-нибудь воспоминанием давних, давних лет, а она уже не там, и не то… И…
Было слишком обидно.
Но вот объяснить себе причину этой обиды, Лида не смогла бы, даже если бы ее попросили. В чем было дело? Почему она решила, что имеет право обижаться? С чего она вообще взяла, что кто-то что-то ей должен?
Никто. Ничего. Ей не был должен. В том числе и пробовать ее понять, беречь ее чувства. Впрочем, в обратную сторону это работало тоже отлично. Она была не обязана думать о чьих-то эмоциях и побуждениях, о чьих-то причинах совершать тот или иной поступок.
– Миш.
– Да?
– Скажи, пожалуйста, сможет ли некромант дотянуться до кащея? И до… полукровки, который большую часть времени подводит под водой?
Михаил задумался.
Загадка сложилась из двух частей и легко нашлась с ответом.
Ей звонил Гусар. Вот почему барышня так нервничала. И судя по ее вопросу, Гусар не просто позвонил, он еще и был столь любезен, что пригрозил… девушке жизнью ее родных.
– Дотянуться до того, кто постоянно находится под водой, некромант не сможет. Вода - есть жизнь, по крайней мере, для полуночников. То есть это суть той стихии, которая прямо противоположна некроманту. Ты беспокоишься за Димку, поэтому спрашиваешь, барышня?