Участковый. Назад в СССР
Шрифт:
— Всё ясно. Этим потом займёшься. Царский переулок, это же твой участок? Ну там, где бывшие казармы, теперь ставшие общагами и коммуналками.
— Так точно — ответил я и невольно навострил уши.
— Значит так, прямо сейчас выдвигайся туда, вместе с оперативной группой. — Отдав приказ, Лавренок указал на новенький милицейский «Козлик», покрашенный в жёлтый, с гербом СССР на дверцах и надписью милиция на синей полосе.
Взглянув на номер, я узнал ту самую машину, которая в девяностые года чуть ли не каждый день
— Товарищ майор, а что там случилось в «Царском переулке»?
— Ночью поступил сигнал о криках и драке, за пятым общежитием. Наряд выезжал, но никого не обнаружил. А утром, в дежурку позвонил рабочий с комбината. Сказал, что нашёл на дорожке за общагой кровавый след и два отрубленных пальца. Надо съездить, отработать сигнал, и в первую очередь выяснить, что это — хулиганка, бытовуха или ещё чего. Сам понимаешь, через два дня начнутся майские, а на нашей территории ЧП с членовредительством.
— Товарищ майор, а в поликлинику или травм пункт никто не обращался? — на автомате спросил я, и Лавренов грозно на меня зыркнул.
— Саша, ты чего мне мозги с утра делаешь? Ты же у нас участковый инспектор. Земля твоя, вот и копай. А потом лично мне положишь. Тебе всё ясно?
— Так точно, товарищ майор — ответил я, и Лавренов ухмыльнулся.
— Всё, иди выполняй. И кстати, я вчера по парку с женой гулял и урывками видел, как вы комбинатовских раскатывали. Красавцы.
Пожав мне руку, майор ушёл, а я направился к машине. А пока шёл, у меня начали появляться нехорошие предчувствия. Ведь так много совпадений, это точно неспроста. К тому же самый первый выезд и сразу в Царский переулок.
Ох, чую я сегодня, что-то нехорошее точно может произойти.
Глава 11
Катакомбы
У машины меня поджидала парочка оперов в форме. Со старшим лейтенантом Мищенко я служил в будущем. А молодой летёха был незнаком. Поздоровавшись, я забрался на заднее сидение и, мы покатили по улочкам микрорайона.
По дороге мне снова напомнили о футбольном матче, но особых восторгов по поводу победы никто не проявил. Тем временем машина повернула к местной поликлинике, соседствующей с большим больничным комплексом. А когда милицейский козлик подкатил к моргу, я сразу понял, зачем мы сюда приехали.
Сержант пару раз нажал на клаксон. После этого из распахнувшихся дверей морга вышел доктор Кац, проработавший здесь всю жизнь судмедэкспертом. Вежливо поздоровавшись, док забрался к нам на заднее сидение и поставил на колени саквояж.
Почему Кац поехал с нами, а не стал дождаться, когда ему в морг привезут отрубленные пальцы для осмотра? Да потому что он был истинным фанатиком своего дела и на полставки подрабатывал экспертом- криминалистом. Для этого всюду
При нашей первой встречи, состоявшейся только через десять лет, я сразу подметил, что он безумно предан своей не особо престижной работе. Она заменяла ему хобби и семью. Разумеется, начальство этим пользовалось. Поначалу это казалось странным, и я даже считал, что у медика имеются некие психические отклонения. Но потом мы сошлись на почве моего растянувшегося на долгие годы расследования, и Кац стал моим боевым товарищем. С ним можно было сидеть полночи со стопками медицинского спирта и разговаривать о делах.
Сейчас же, значительно омоложённый Кац, вежливо поздоровался со всеми и, поправив очки, обратился к сержанту.
— Паша, трогай, а то у меня сегодня до обеда ещё два вскрытия.
И снова мы ехали по доболи знакомому маршруту, ведущему прямиком к тому месту, где маньяк сначала убил мать, а потом долгие годы собирал урожай жертв.
Проезжая мимо дома инженеров, я привычно заглянул в арку, и снова мне показалось, что под её сенью сгущаются подозрительные тени. А через минуту козлик проехал между пятым и третьим общежитием и упёрся в кирпичный забор комбината.
На идущей вдоль ограды широкой дорожке стоял мотоцикл с коляской в милицейской раскраске. А рядом нас дожидался тот, кого я встретить здесь почему-то не ожидал.
Старшина постовой службы Харченко, одарил нас усталым взглядом, свидетельствующим, что он так и не сменился с ночного дежурства. Я же сразу добавил его в список тех, кого надо обязательно попытаться спасти. А затем обругал себя за то, что сразу этого не сделал.
— Давай старшина, показывай свои пальчики — потребовал старлей, и мы все вместе пошли по дорожке, за пятую общагу.
Всю дорогу Харченко едва слышно чертыхался и ругал себя за то, что согласился дожидаться здесь группу после окончания дежурства.
Два отрубленных пальца обнаружились на обочине в траве. Рядом лежал окровавленный платок. А ещё от находки шёл след из капель крови.
— Кто обнаружил? — спросил старлей.
— Работник комбината, Колька Говоров. Говорит, шёл в пол шестого утра со смены и увидел, как в траве что-то блеснуло. Думал, что пробка от водочной бутылки, оказалось обручальное кольцо на пальце.
— Пол шестого утра, как-то рановато с ночной смены возвращаться — усомнился я вслух.
— Да ясен пень рано. Вот он с работы через забор и ушёл — просветил Харченко. — Колька он наладчик ткацких станков. Последний раз всё проверил и заправил в пять утра нитку. Оставил своих ткачих добивать бобины и свинтил домой пораньше. Да ты не смотри так на меня, старшой. Такое в ткацком цеху давно практикуют. Станки работают почти без остановки, смена передаётся ткачихами, так что начальство смотрит на это сквозь пальцы.