Участковый. Назад в СССР
Шрифт:
После выхода с красной площади эйфория начала всех отпускать, и толпа начала разделяться на несколько потоков. Разумеется, отец координировал продвижения нашей группы по рации и вёл в нужную сторону.
А ровно через час мы забрались в те же самые автобусы, и колонна отправилась на нашу окраину Москвы. В автобусе Кошель старательно делал вид что его не зацепило, но я чувствовал, что он в полном восторге. Через обычную набыченность периодически пробивалась улыбка. И не замечая этого, он даже начинал подпевать, сидевшим рядом с ним молоденьки ткачихам.
На обратном пути, самые
А так, пускай народ расслабится. В конце концов, они свой долг выполнили и теперь в свой законный трудовой праздник, имеют полное право принять на грудь, столько, сколько позволяет здоровье.
Во время выгрузки демонстрантов я отозвал Кошеля в сторонку и посмотрел в глаза парня.
— Ну что Гена, всё увидел, что хотел?
— Да — вполне искренне ответил он.
— И что же ты теперь выберешь? Остаться уличным пацаном или стать настоящим мужиком? — напрямую спросил я.
— Батя говорил, что вору в мужики переходить западло — проговорил Кошель.
— Вот и ходит твой батя всю жизнь с погонялом Крест, скитается по лагерям. По воровским законам живёт. И уж извини за правду, сто процентов плохо кончит. Выходит, он в своё время ему просто из пацанов в мужики перейти не удалось. Прикинь, как бы мамка твоя жила, если бы Крест после очередной ходки за ум взялся.
При упоминании матери Кошель оскалился.
— Да ты не рычи как зверёныш, я себя лучше твоего батьки не считаю. Сам не шибко далеко от него ушёл. А грехов за душой, может, и побольше имею. Не думай Гена, я тебя жизни учить не буду, но считаю, что у тебя должен быть шанс выбрать самостоятельно, какова она будет. Попробуй пожить по-людски, а на кривую дорожку ты всегда свернуть успеешь. Это сделать — раз плюнуть, подельники твоего бати всегда в этом помогут. Так что вспомни, о чём я тебе здесь затирал, когда тебя кто-то с панталыка сбивать начнёт и в какой-нибудь блуд затягивать. И ещё одно, сам реши где лучше, за решёткой или на футбольном поле мяч гонять и этим делом жить?
Кошель коротко кивнул и ничего не ответив, ушёл, а я направился к бате. Из Москвы он возвращался на машине Гены гаишника и теперь смотрел, как от проходной растекаются ручейки бывших демонстрантов, под звуки играющих баянов и гармошек.
— Ну вроде как справились — сказал я.
— Пока мы, Саня, только с самой ответственной частью «марлезонского балета» справились, за которую могли от начальства по шее получить, за любой просчёт. А всё самое тяжёлое начнётся только ближе к вечеру — констатировал батя и посмотрел на ясное небо. — Веришь, первое Мая — это единственный день в году, когда я не против, чтобы проливной дождь пошёл, чтобы та масса людей, что по окрестным лесам и озёрам, разбрелась на маёвки, побыстрее по домам вернулась.
— Что, Петя, думаешь вечером что-то нехорошее случится?
—
— Думаешь, напьются и начнут буянить?
— Да пьяные — это полбеды. И если кто на разы выскочит за ДК, то тоже особо вмешиваться не будем. Главное, чтобы деревенские с железнодорожными из-за девчонок не сцепились. А то махача стенка на стенку, тогда точно не избежать. А нам сейчас перед Олимпиадой этого добра точно не нужно. Ибо если мы недоглядим и кого в процессе покалечат, то фуражки с голов точно полетят.
Предчувствию опытно отца я доверял, так что спорить не стал. А свободное время решил провести с пользой дела. Нужно ещё раз осмотреть все трофеи, что вчера ночью вытащил из катакомб, и хорошенько обдумать сложившуюся ситуацию. Уж больно много всяких необъяснимым странностей начало встречаться у меня на пути. Пожалуй, пора во всём попытаться поэтапно разобраться.
Глава 19
Дискотека
Батя с тремя ППСниками заняли позицию снаружи дома культуры, с правого бока от широкой лестницы. А невдалеке стоял милицейский «Козлик». Так, они видели всех входящих и выходящих. Кроме этого, длинная, дубовая аллейка, начинавшаяся сбоку от здания и плохо освещённая боковая часть, находилась в зоне их визуального контроля. Обычно именно туда выходили посетители дискотеки, на разборки.
На дороге ведущей к ДК, дежурил старшина Харченко на мотоцикле с коляской. Рядом с ним топталась парочка дружинников. Эти видели другую сторону здания и могли в случае чего, быстро туда подскочить.
Кроме них в толпе, собравшейся у входа в ДК молодёжи, курсировала четвёрка самых здоровых дружинников. Представителей комсомольского актива комбината. Возглавляла их лейтенант Наташа Парамонова из детской комнаты милиции. Её я знал давно, но такой молоденькой и стройной, разумеется, не помнил.
— Петя, да ты у нас стратег — поддел я батю и кивнул сначала в сторону Харченко, а потом на Парамонову. — Обложил дом культуры так, словно опасного преступника ловишь.
Вместо ответа, отец нервно посмотрел на наручные часы.
— Без пяти семь. Народ уже собрался, так что скоро начнут запускать. Ну что, Саня, ты как наш участковый, готов окунуться с головой. Именно тебе после открытия с Наташкой Парамоновой внутрь идти.
— Так вроде не впервой. Справлюсь как-нибудь — ответил я и повнимательнее присмотрелся к молодёжи. На первый взгляд все стояли вместе, но центры притяжения с неформальными лидерами внутри, всё равно определялись легко.
На дискотеку собирались со всех уголков микрорайона и с частного сектора, прозванного большой деревней. Кроме них, из-за переезда прибывала молодёжь, жившая за сортировочной. Из-за близости их домов к ЖД путям, прозванные железнодорожниками.