Участник Великого Сибирского Ледяного похода. Биографические записки
Шрифт:
Позднее Шаляпин выступал в Берлине, играя в «Севильском цирюльнике» Дон-Базилио. «Император, – пишет он, – посещал каждое представление, не стесняясь хохотал на весь театр, перевешивался через барьер ложи и вообще вел себя, как добрый немецкий бурш». Он пригласил в ложу Шаляпина, о чём тот написал:
«Войдя в ложу, мы увидали Вильгельма, стоявшего, опираясь на правую ногу, с рукою на эфесе шпаги. Острые глаза серовато-синего цвета и вся его фигура говорила о большой энергии и настойчивости.
– Ведь вы – русский артист? – обратился он ко мне на французском языке.
– Да, я артист императорских театров».
Кайзер взял футляр из рук какого-то высокого человека во фраке и вынул из футляра золотой крест Прусского Орла. Он сам хотел приколоть
Шаляпин имел в виду Орден «Чёрного Орла» (Schwarzer-Adler-Orden) — имевший статус высшего ордена Королевства Пруссии.
А Николай II однажды прислал в подарок Шаляпину часы, оказавшиеся дешевле тех, которые тот носил, и артист отослал их обратно, велев передать: «Бедноватые они какие-то». Тогда царь прислал часы подороже.
Диалог кузенов
Я уже писал, что старшие братья моего отца обсуждали начало Первой мировой войны. Повторив кое-что, добавляю уточнения, о которых мы говорили с отцом, а также то, что я выяснил позднее.
Привожу телеграммы, которыми обменивались Николай II и германский кайзер – его кузен, крёстный отец наследника Алексея, Вильгельм II перед началом войны.
Царь кайзеру, 29 июля 1914 01:00 (№1)
Петергоф
Sa Majest'e l'Empereur
Новый Дворец
Рад, что ты вернулся. Призываю тебя помочь мне в столь серьёзное время. Бесчестная война была объявлена слабой стране. Возмущение в России, полностью разделяемое мною, огромно. Предвижу, что очень скоро давление сломит меня и я буду вынужден принять чрезвычайные меры, которые могут привести к войне. Чтобы избежать такого бедствия, как общеевропейская война, я прошу тебя во имя нашей старой дружбы сделать всё, что в твоих силах, чтобы остановить твоих союзников, прежде чем они зайдут слишком далеко.
Ники
Кайзер – Царю, 29 июля, 01:45 (№2)
Эта и предыдущая телеграмма пересеклись. 29 июля 1914
С глубочайшей озабоченностью слышу я о том впечатлении, что производят действия Австрии против Сербии в твоей стране. Та беспринципная агитация, что велась в Сербии годами, вылилась в ужасающее преступление, жертвою которого пал эрцгерцог Франц Фердинанд. Дух, который внушил сербам убить собственного короля и его жену, всё ещё господствует в стране. Несомненно, ты согласишься со мной, что мы оба, ты и я, равно как и все иные Государи, разделяем общий интерес: настоять на том, чтобы все, кто несёт моральную ответственность за это смертоубийство, получили заслуженное наказание. В этом случае политика не играет вовсе никакой роли. С другой стороны, я вполне понимаю, как трудно тебе и твоему Правительству сдерживать напор вашего общественного мнения. Посему ввиду нашей сердечной и нежной дружбы, которая связывает нас обоих с давних пор крепкими узами, я использую всё своё влияние, чтобы убедить австрийцев сделать всё, чтобы прийти к соглашению, которое бы тебя удовлетворило. Искренне надеюсь, что ты поможешь мне в деле сглаживания тех противоречий, что всё ещё могут возникнуть.
Твой крайне искренний и преданный друг и кузен,
Вилли
Кайзер – Царю, 29 июля, 18:30 (№3)
Берлин, 29 июля 1914
Я получил твою телеграмму и разделяю твоё желание установить мир. Но, как я сообщил тебе в своей первой телеграмме, я не могу считать действия Австрии против Сербии «бесчестною» войною. Австрия на собственном опыте знает, что сербским обещаниям на бумаге совершенно нельзя верить. Я разумею так, что действия австрийцев следует оценивать как стремление получить полную гарантию того, что сербские обещания станут реальными фактами. Это моё суждение основывается на утверждении австрийского кабинета о том, что Австрия не желает каких бы то ни было территориальных завоеваний за счёт сербских земель. Потому я полагаю, что Россия вполне могла бы остаться наблюдателем австро-сербского конфликта и не втягивать Европу в самую ужасную войну, которую она когда-либо видела. Думаю, что полное взаимопонимание между твоим Правительством и Веной возможно и желательно, и, как я уже телеграфировал тебе, моё Правительство прилагает усилия, чтобы этому поспособствовать. Конечно, военные меры со стороны России в Австрии были бы расценены как бедствие, которого мы оба хотим избежать, а также они подвергли бы риску моё положение посредника, которое я с готовностью принял после твоего воззвания к моей дружбе и помощи.
Вилли
Царь – Кайзеру, 29 июля, 20:20 (№4)
Петергоф, 29 июля 1914
Спасибо за твою примирительную и дружественную телеграмму. В то же время официальное сообщение, представленное сегодня твоим послом моему министру, носило совершенно иной оттенок. Прошу тебя объяснить это различие! Было бы правильным поручить решение австро-сербской проблемы Гаагской конференции. Верю в твою мудрость и дружбу.
Твой любящий Ники
Царь – Кайзеру, 30 июля 1:20 (№5)
Петергоф, 30 июля 1914
Сердечная тебе благодарность за быстрый ответ. Сегодня вечером посылаю Татищева с инструкциями. Военные меры, которые сейчас вступили в силу, решено было начать пять дней назад в целях защиты от опасности, вызываемой австрийскими приготовлениями. Всем своим сердцем надеюсь, что меры эти никоим образом не помешают твоей посреднической деятельности, которую я чрезвычайно ценю. Нам нужно сильное давление на Австрию с твоей стороны, дабы согласие с нами стало возможным.
Ники
Кайзер – Царю, 30 июля, 1:20 (№6)
Берлин, 30 июля 1914
Большое спасибо за телеграмму. Не может быть и речи о том, что язык моего посла мог не соответствовать тону моей телеграммы. Графу Пурталесу было поручено привлечь внимание твоего правительства к той опасности и печальным последствиям, которые влечёт за собой мобилизация; в своей телеграмме к тебе я сказал то же самое. Австрия выступает исключительно против Сербии и мобилизовала лишь часть своей армии. Если, как в теперешней ситуации, согласно сообщению с тобою и твоим Правительством, Россия мобилизуется против Австрии, моя роль посредника, которую ты мне любезно доверил и которую я принял на себя, вняв твоей сердечной просьбе, будет поставлена под угрозу, если не сказать – сорвана. Теперь весь груз предстоящего решения лежит целиком на твоих плечах, и тебе придётся нести ответственность за Мир или Войну.
Вилли
Кайзер – Царю, 31 июля (№7)
Берлин, 31 июля 1914
По твоему призыву к моей дружбе и твоей просьбе о помощи я стал посредником между твоим и австро-венгерским Правительствами. Одновременно с этим твои войска мобилизуются против Австро-Венгрии, моей союзницы. Посему, как я тебе уже указал, моё посредничество сделалось почти что иллюзорным. Тем не менее, я не собираюсь отказываться от него. Я сейчас получаю достоверные известия о серьёзных военных приготовлениях на моей восточной границе. Ответственность за безопасность моей империи вынуждает меня принять превентивные защитные меры. В своём стремлении сохранить мир на Земле я использовал практически все средства, бывшие в моём распоряжении. Ответственность за несчастье, которое теперь угрожает всему цивилизованному миру, не будет лежать на моём пороге. В сей момент всё ещё в твоей власти не допустить этого. Никто не угрожает чести или силе России, равно как никто не властен свести на нет результаты моего посредничества. Моя симпатия к тебе и твоей империи, которую передал мне со смертного одра мой дед, всегда была священна для меня, и я всегда честно поддерживал Россию, когда у неё возникали серьёзные затруднения, особенно во время её последней войны. Ты всё ещё можешь сохранить мир в Европе, если Россия согласится остановить свои военные приготовления, которые, несомненно, угрожают Германии и Австро-Венгрии.