Участок
Шрифт:
— Мерси! Вот видите — дельный совет. Я знал, куда иду! Начальство — оно распорядится! Разрешите посидеть тут на диванчике, подождать открытия.
— Сидите. Только не шумите. Вам что, господин?
— Жена от меня ушла. Нельзя ли…
— А вы чего же смотрели?
— Ах, да разве
— Да… Женщины народ загадочный. Все ищут такого, чего и на свете нет. Престранная публика. Подозрение на кого-нибудь имеете?
— Тут даже и подозрения никакого нет; сбежала с штабс-капитаном Перцовым.
— А вы чего же смотрели?
— А вот вы спросите. Приятелем моим считался, на биллиарде вместе играли и — на тебе!.. Подсидел.
— Да-а… В семейной жизни всегда нужно быть на чеку, — говорит устало околоточный, закуривая папиросу. — Можно вам предложить? Семейная жизнь это, как говорится, осаждаемая крепость. Женщины любят все романтичное, а мужья ходят по утрам простоволосые, в расхристанной рубашке и туфлях на босу ногу. А женщина лакированный ботфорт любит. Нравственная глубина не так ее интересует, как приятный блеск внеш… Тебе чего?
— Ну, вы еще заняты, так я себе немножечко, ваше благородие, подожду. Таки каждый человек должен ожидать, когда их высокоблагородие заняты. Вы уж, пожалуйста, не кричите…
— Да ты по какому делу?
— Маленькое себе дело. К моей жене заехала из Варшавы на минуточку свояченица, ну, так она имеет варшавское правожительство. Я говорю господину паспортисту…
— Хорошо. Зайдешь к трем часам, когда посвободнее будет. Вам чего, барышня? Не плачьте.
— Можно так делать? Говорил: «люблю, люблю», а теперь вытянул все, обобрал и ушел… Оставил, в чем мать родила.
— Кто такой?
— Приказчик от «Обонгу». Прямо-таки оставил, в чем мать родила.
— А вы чего же смотрели?
— Так если он говорил, что любит. Божился, крестился, землю ел. А теперь что я?.. В чем мать родила!
Это не более, как поэтическая метафора, потому что огромная шляпа на голове девицы никогда не позволила бы ей появиться в таком виде на этот горестный свет.
— Хорошо, — говорит околоточный. — Вы где в него влюбились? В нашем участке? Будьте покойны, — мы примем меры!
Пишущий эти строки долго сидит на потертом деревянном диванчике и любуется этим калейдоскопом кухарок, квартирантов, привидений, пьяных и обманутых мужей.
И вот, выждав свободную минуту, я встаю с диванчика и подхожу к обессиленному, отупевшему околоточному.
— Вам что угодно?
— Темы нет, г. околоточный.
— Какой темы?
— Для рассказа.
— А вы чего-же смотр… Да я-то тут причем, скажите пожалуйста!?
— Как, причем? Вы — полиция. Если привидения, пьяные и обманутые мужья вам «причем», то и тема вам «причем».
Околоточный трет голову.
— Вам тему?
— Тему.
— Для рассказа?
— Для рассказа.
— Гм… Подозрения ни на к… Ах, ты, Господи! Ну, мало ли тем… Ну, опишите, например, участок, посетителей. Вот вам и тема.
— Ну, вот и спасибо. Опишу. Я, ведь, знал, что, если вы обязаны смотреть за всем, то обязаны смотреть и за темами. Прощайте!
Вот — написал.