Учебник Российский политический процесс ХХ-ХХI вв. Власть, партии, оппозиция
Шрифт:
Надежда подкреплялась наличием достаточно выраженного социалистического движения, в частности в Германии, где социал-демократическая партия насчитывала около 1 млн человек и пользовалась влиянием среди членов профсоюзов (около 3 млн) [21]. Четко прослеживались 3 направления в СДПГ: центристы (К. Каутский), левые (К. Либкнехт, Р. Люксембург), правые (Э. Бернштейн). Разногласия в основном касались тактических вопросов, в том числе – сочетания парламентаризма и политической стачки в конкретной деятельности партии, уровня их конструктивности как методов борьбы.
Перед российскими социал-демократами, которые во много соотносили себя с европейским аналогичным течением, возникали эти же и многие другие вопросы: место рабочего класса в освободительном движении, соотношение его политической и экономической борьбы, революционной цели и средств ее достижения. На них пытались ответить отечественные теоретики марксизма, многие из которых находились за рубежом.
Наиболее яркой фигурой среди русских революционных эмигрантов был Георгий Валентинович Плеханов (1856– 1918 гг.). Оказавшись в Европе в свои 24 года, этот молодой человек уже был к тому времени довольно популярен среди молодых российских радикалов. Его знали как оратора, выступившего на первой в России политической демонстрации у Казанского собора (1876
Г. В. Плеханов в своих работах «Социализм и политическая борьба» (1883 г.) и «Наши разногласия» (1885 г.) предпринял одну из первых в истории российской общественной мысли попытку анализа происходивших в стране процессов с марксистских позиций. И на основе новейших для того времени статистических данных, экономических исследований убедительно доказал факт существования капиталистического уклада в стране: «Если… мы… спросим себя, пройдет ли Россия через школу капитализма, то, не колеблясь, можем ответить новым вопросом – почему же бы ей и не окончить той школы, в которую она уже поступила? Все наиболее новые, а потому наиболее влиятельные течения нашей общественной жизни, все наиболее знаменательные факты в области производства и обмена имеют один несомненный и бесспорный смысл: они не только расчищают дорогу капитализму, но и сами являются необходимыми и в высшей степени важными моментами его развития. За капитализмом вся динамика нашей общественной жизни, все те силы, которые развиваются при движении социального механизма… Главный поток русского капитализма пока ещё невелик … но в этот поток со всех сторон направляется такое множество великих и крупных ручейков, ручьев и речек, что общая масса направляющейся к нему воды огромна, и быстрый, сильный рост потока не подлежит сомнению. Его уже нельзя остановить, еще менее его можно высушить…» [22]. Не одно поколение русских радикалов училось марксизму по Плеханову. С уважением относились к Плеханову и сторонники других идейных течений. В частности, лидеры российского либерализма – П. Струве, П. Милюков, не соглашаясь с ним по ряду ключевых позиций, тем не менее позитивно оценивали как плехановскую критику народничества, так и его философские работы, прежде всего «К вопросу о развитии монистического взгляда на историю». Словом, бесспорно, что Георгий Валентинович Плеханов был далеко не случайной фигурой в истории общественной мысли и общественного движения в России. За ним – существенная грань всей нашей истории. Реальная и очень непростая научная проблема заключается как раз в том, чтобы выяснить, что это за грань.
Прежде всего, марксизм Плеханова – это действительно ортодоксальный, перворожденный марксизм. Наиболее сильные моменты всей деятельности Плеханова связаны с тем, что он был последовательным революционным марксистом. С одной стороны, именно марксизм позволил ему одним из первых и наиболее адекватно описать и объяснить новые явления в экономической и социальной жизни России второй половины XIX в. – поразительно быстро развивающийся капиталистический уклад. Именно марксизм позволил ему обнажить и дать достаточно убедительную критику наиболее слабых, утопических элементов доктрины классического народничества, в частности их иллюзорных надежд, что Россия окажется невосприимчивой к капиталистической «прививке». Капитализм стал в России реальностью, а точнее, еще одной стороной ее действительности. И одним из первых в полный голос, веско аргументировав заявление, сказал об этом Плеханов [23]. Плеханов же возвестил и о рождении российского пролетариата и сформулировал его первую историческую задачу – сформироваться в самостоятельную политическую силу и создать собственную партию. И, наконец, оставаясь убежденным социалистом и видя в социалистическом обществе высший идеал человеческого общежития, он рассматривал построение такого общества в России как отдаленную потенциальную задачу российских рабочих. Уже в первых, и быть может, самых лучших своих произведениях Плеханов отчетливо разделил социалистические и демократические задачи рабочего движения в России, подчеркнув первоочередную историческую необходимость последних: «…борьба за политическую свободу, с одной стороны, и подготовка рабочего класса к его будущей самостоятельной и наступательной роли, с другой стороны, – такова, по нашему мнению, «постановка партийных задач», единственно возможная в настоящее время. Связывать в одно два таких существенно различных дела, как низвержение абсолютизма и социалистическая революция, вести революционную борьбу с расчетом на то, что эти моменты общественного развития совпадут в истории нашего отечества, – значит, отдалять наступление того и другого» [24].
Характерно, что еще в начале ХХ в. ведущие представители других политических течений, например, Милюков и Струве, пытаясь разгадать феномен социалистического движения в России, обращали внимание на то, что по своему объективному содержанию и направленности оно родилось и развивалось как демократическое. «Социализм в России, – писал П. Милюков, – больше, чем где-либо еще, представляет демократию в целом. Это делает его политическую роль много более важной, чем в странах с большей и ранее развитой демократией» [25]. Аналогичную оценку этому явлению дал и Струве, подчеркнув, что российский социализм далеко не случайно утвердился на марксистском теоретическом фундаменте, так как «классовая борьба – популярнейшая идея русской революции, потому и пришлась ей так ко двору, что русские люди менее, чем кто-либо, воспитаны в компромиссе и к компромиссу, а с другой стороны, учение о классовой борьбе, как готовая теоретическая формула, облекла и оформила то чувство ненависти и возмездия, которое воспитал в русском человеке старый порядок»[26]. Словом, в маркcистcко-социалистической оболочке бился демократический пульс гигантской, раздираемой противоречиями страны. Описывая зарождающееся российское рабочее движение в категориях ортодоксального, революционного марксизма, Плеханов сделал акцент на его демократическом потенциале и демократической миссии. Он рассматривал российский рабочий класс, прежде всего, как главную силу в борьбе против самодержавия, а его формировавшуюся партию как один из элементов будущей политической демократии в стране. Собственно социалистические задачи он рассматривал как перспективные. При этом с годами он отодвигал решение этой задачи во все более отдаленное будущее, произнеся в конечном итоге в критическом 1917 г. знаменитые слова о том, что Россия еще не смолола той муки, из которой можно испечь социалистический пирог [27]. Сделанное незадолго до смерти, это заявление стало по сути его политическим завещанием.
Вместе с тем, в одном существенном моменте Г. В. Плеханов был слишком типичным представителем отечественной революционной интеллигенции: и в теоретической деятельности и в политическом поведении он был весьма догматичен и нетерпим. Все подвижки в интерпретации экономических, социальных, политических явлений он пытался «втиснуть» в становившиеся все более узкими рамки ортодоксального марксизма. Незадолго до смерти, в 1917 г., он подчеркивал свою приверженность последнему: «Разница между Лениным и мной, это не разница между левыми и правыми, это разница в фазисах развития социализма. Ленин – это утопический социализм, а не научный» [28]. К его заслугам можно отнести четкую и одну из наиболее ранних в истории отечественной общественной мысли постановку вопроса о специфике российского капитализма и прогноз необычайной траектории его развития: «Политическое сознание в русском рабочем классе пробудилось раньше, чем в русской буржуазии. Наша буржуазия требует только субсидий, гарантий, покровительственного тарифа и вывозных пошлин; русские рабочие требуют политических прав» [29]. «Наш капитализм отцветет, не успевши окончательно расцвести». Однако в решении этой проблемы Плеханов все больше склонялся, к тому, что она пойдет по европейскому пути, что именно Европа демонстрирует закономерности общественно-исторического процесса, а все особенности России не больше, чем следствие ее отсталости».
В истории общественной мысли место Г. В. Плеханова и его соратников уникально: они положили начало российскому марксизму как интеллектуальному течению, без которого, каковы бы ни были дальнейшие судьбы, Россию конца прошлого столетия, видимо, понять было невозможно. Об этом вполне адекватно писал Павел Борисович Аксельрод: «Главное значение нашей теоретической и публицистической пропаганды не столько в экстенсивном ее воздействии на массу интеллигенции, сколько в интенсивном влиянии ее на мысль и действия наиболее передовых единиц этой интеллигенции».
В самой России марксизм стал широко популярен в 90-е годы благодаря активной деятельности так называемых «легальных» марксистов. Один из парадоксов российской истории заключается в том, что это были главным образом будущие лидеры формировавшегося либерального движения: Петр Бернгардович Струве, Николай Александрович Бердяев, Михаил Иванович Туган-Барановский, Сергей Булгаков и др. По остроумному замечанию Ричарда Пайпса, «если Плеханов может быть назван первым российским социал-демократом, то Струве – первым социал-демократом в России». С 1890 г. на квартире известной либеральной издательницы А. Калмыковой, где жил Струве, регулярно собирался кружок молодых интеллигентных людей, в котором активно обсуждались теоретические проблемы марксизма и исторические судьбы страны. Здесь были Водовозов, Боден, Павлов-Сильванский, Оболенский, Туган-Барановский. Но наиболее значительное влияние на всю общественную жизнь России прошлого века оказала теоретическая модель Струве. В 1894 г. легально была опубликована его знаменитая работа «Критические заметки по вопросу о хозяйственном развитии России», где, используя экономическую концепцию марксизма, Струве вескими аргументами, конкретным анализом обосновал, что социальный прогресс невозможен без экономического, а капиталистический способ производства как раз обеспечивает необходимый экономический прогресс. «Россия из бедной капиталистической страны должна стать богатой капиталистической же страной». Бедность масс русского населения есть в гораздо большей мере историческое наследие натурального хозяйства, чем продукт капиталистического развития» [30].
Обоснование быстро развивающегося капиталистического уклада было объективно прогрессивной задачей, и Струве выполнил ее на высоком уровне. Вместе с тем его критика народнической концепции носила односторонний характер, вместе с народническими иллюзиями он отбросил весьма здравые их идеи, например постановку вопроса о типе экономического развития страны, основываясь на логическом постулате о тождестве типа со степенью. Еще важнее для опровержения историографического стереотипа о последующем ренегатстве бывшего правоверного марксиста Струве, отдавать отчет в том, что в этот краткий по меркам его политической биографии период социал-демократической деятельности, Струве не принимал марксизм полностью. В «Критических заметках…» он недвусмысленно отмежевался от двух ключевых постулатов марксизма: абсолютизации революции как способа исторического прогресса, его подстегивания, и исключительно классового характера государства: «Этот взгляд на государство… представляется нам односторонним. Государство есть, прежде всего, организация порядка». Струве одним из первых обратил внимание на эволюцию взглядов Маркса и Энгельса по сравнению с 40–50-ми годами XIX в., подчеркнув, что вместо пропасти, отделявшей капитализм от строя, долженствовавшего его сменить, и теория, и практика должны были признать целый ряд переходов. В данном случае теория следовала за жизнью и ее развитием.
Именно с выходом книги Струве начался период расцвета «легального марксизма», сделавший это западноевропейское учение одним из наиболее существенных явлений общественного движения в России. Большой резонанс имел сборник «Материалы о хозяйственном развитии России», где были впервые легально опубликованы статьи Г. В. Плеханова и В. И. Ленина (1895 г.). В 1898 г. увидел свет на русском языке первый том «Капитала».
Струве внес довольно весомый вклад и в дело создания общероссийской социал-демократической организации. Как известно, именно он был автором Манифеста РСДРП, провозгласившего образование в России самостоятельной партии рабочего класса и как бы теоретически оформившего результаты работы I съезда РСДРП (1898 г., г. Минск). Однако вскоре, а именно на рубеже XIX–XX вв. пути Струве с его единомышленниками и рабочим движением в России разошлись. Последнее все более и более принимало социалистический характер. Струве же стал одним из основателей российского неолиберализма.