Учебник самопознания
Шрифт:
— Что я хочу?
— Того-то.
— А зачем?
И как ни странно, всегда придет ответ, объясняющий, ради достижения чего ты построил эту степень своей Стремянки, то есть целеустроения. Тогда ты спрашиваешь себя:
— А зачем мне это?
И тут же приходит ответ, объясняющий, зачем тебе и то, ради чего ты строишь первые ступени. И так далее и далее, отодвигая конечную цель куда-то в Небеса.
Что в итоге? Вспоминаю собственные ощущения, когда со мной проделали подобное упражнение в первый же год моего собственного ученичества. Оно называлось Мазохой и буквально потрясло все мое существо.
Сначала ты вдруг понимаешь, что
И ты обретаешь видение собственного жизненного пути.
А затем вдруг приходит осознавание, что эта лестница не устремлена вверх и не убегает куда-то в недостижимую даль. Все гораздо хуже: она стремительно раскладывается вниз! И раскладывается она потому, что для достижения каждой следующей ступени ты сам с недоступной для твоего осознавания скоростью творишь все новые ступени, так пытаясь упростить свое движение…
А затем ты еще и начинаешь замечать, что не умеешь подыматься по ступеням, созданным тобою же, последовательно. Ты даже не замечаешь, что жил все это время в отчаянии от того, что никогда не успеешь сделать все, что наметил, и поэтому постоянно отвлекался от стоящей прямо перед тобой задачи, и, забегая вперед, решал кусочки из других, выхватывая маленькие ступенечки из других ступеней. Из ступеней, до которых еще не добрался…
Старики называли это "ловить синичек". Это из той поговорки, что лучше синичка в руках, чем журавль в небе.
Не верьте, единожды приняв эту мудрость законом своей жизни, вы обрекаете себя всю жизнь ловить мелких синичек, которые во множестве подворачиваются нам на пути, потому что жизнь любит подбрасывать искушения. Только журавль, только журавль! Но продуманно и последовательно, чтобы не проиграть.
А чтобы не проиграть, победу надо готовить.
Как только вы примите для себя такой подход к жизни, вы непроизвольно сделаете следующий шаг в целеустроении. Рано или поздно, но вы придете к нему, потому что он — неизбежность: если вы хотите достичь вершины собственного целеустроения, если вы хотите поймать своего журавля или птицу собственной мечты, вам надо отказаться от лишнего, и сократить то, за чем вы охотитесь по жизни. Иначе ее не хватит.
И вот тогда вы сядете за собственное описание своих целей, и переберете всю Стремянку, выкидывая то, что устарело, или что было принято в качестве цели детским умом, или что давно и многократно достигнуто, но не было замечено и оценено по каким-то причинам…
Как это делать, тоже описано мною, но думающему человеку будет достаточно и этих подсказок. Впрочем, творческие способности лучше бросать на главные битвы своей жизни, а подобные технические сложности преодолевать, пользуясь мудростью предков. Так что, быть может, в данном случае — для познания себя как личности и освобождения от этой ловушки — будет выгодней просто взять школу мазыкского целеустроения, благо, старые люди немало об этом думали.
Глава 5. Множественность личностей и миров
Самое неприятное в нашем общественном теле, то есть личности, то, что она множественна, как будто мы идем по жизни с большим запасом личин, которые меняем в подходящих случаях. Однако, если заглянуть в само понятие личности поглубже и понять ее природу, именно это свойство личности оказывается и большим подспорьем для самопознания. Судите сами: что легче копать — одну большую запутанную свалку хлама или несколько куч, разложенных по порядку.
А личности наши возникают не случайно и в весьма определенном порядке.
Я не смогу в этой книжице рассказать подробно ни о личности, ни о мышлении, частью которого она является, ни о сознании, в котором содержится мышление. Это слишком большие предметы, чтобы уместить их в пару глав. Но вкратце необходимо сказать следующее.
Для того, чтобы понять себя, как общественное тело, надо понять, что такое сознание. В данном случае необходимо понять или принять, что сознание наше — это отнюдь не точка, из которой я осознаю себя. Это некое пространство, в котором хранятся содержания, в частности, мысли, представления, то есть образы. Второе, что необходимо увидеть, если хотите, чтобы у вас получалось очищение, что содержания сознания — некие вещи, соответственно имеющие вещественность или материальность. Очень тонкую, почти духовную, но определенно позволяющую на эти «вещи» воздействовать.
Если воздействие на образы невозможно, то с ними ничего и нельзя сделать. Тогда мы обречены. Однако мы живем и очищаемся, значит, естественные науки, пытавшиеся внушить, что люди — это только тела, — что-то проморгали, если, конечно, не намеренно скрыли от нас.
Сознание, как его видели мазыки, двойственно. Оно способно осознавать, то есть быть неким лучом внимания, который превращает все, что созерцает в часть сознания — сознает. Часть сознания — это образы, кроме них в сознании нет ничего. Сознавать — это превращать в образы определенного качества.
Но какого бы качества ни были образы, они все сотканы из вещества сознания и хранятся в нем. Вещество это мазыки называли пара. Парой вообще весь русский народ называл души тех существ, которые отличаются от человека. У зверей нет души, у них одна пара, — говорили русские крестьяне.
Сознание вещественно, сознание может хранить в себе образы, будто оно безмерное пространство, сознание может осознавать. Осознает оно тоже образы, образы, так сказать, низшего порядка, переводя их в более удобное для работы разума состояние, именуемое понятиями. Если сознанию удается осознать, что же хранится в его собственных глубинах, условно говоря, как его бессознательные или неосознанные содержания, появляется понимание, а с ним и освобождение.
Самое малое, что дает понимание — это некое ясное видение и возможность обобщения огромного количества образов под одним именем, которое и есть понятие. Как только появляется понятие о чем-либо доселе смутном и неясном, разум становится хозяином, а с ним и Я прихожу в те части себя, которые были мне доселе недоступны и поэтому неведомы. Я словно бы теку по свету, который разливается разумом в окружающем мире.
В действительности, в мирах.
Мир, в котором живу я, вроде бы всегда один. Я не чувствует переходов, но это не потому, что их нет, а потому, что Я свойственна внутренняя цельность, и оно остается собой, в какой бы мир ни пришло. Просто вспомните себя во снах, вспомните эту поразительную способность оказываться там в иных телах, но по прежнему знать, что это ты. Самое большее, что нам доступно в подобных случаях, это удивиться: как я сюда попал!? После чего мы благополучно забываем о вопросе и принимаемся жить или страдать в новом мире…