Ученье – свет, а богов – тьма
Шрифт:
– Лиза-х… то есть, Лиза! Ваш кот снова сюда залез!
– Что, опять всё размотали?! – ужасаюсь я, подбегая.
– Нет…
Клубки и мотки лежат в ларе в неприкосновенности, вот только один из клубков – чёрный, мохнатый и дышит. Наши вопли его потревожили, и он поднимает головёнку и зевает во всю огромную розовую пасть.
Кир смеётся, я тяжело вздыхаю.
– Его надо было назвать не Электрон, а Нейтрино. За всепроницаемость.
– Хотите, я вам на ларь замок сделаю? – предлагает ребёнок.
– Было бы неплохо, – киваю, выковыривая кота из пряжи.
Когда Азамат возвращается с террасы, Кир просит у него пару чурбачков.
– А пойдём в сарай, – предлагает муж. – Мне там тоже кое-что нужно.
Возвращаются они с кучей инструментов и деревяшек, и Азамат застилает всю комнату плёнкой, чтобы не намусорить. Я беру вязанье и запускаю бук, готовясь провести день за тихими играми.
– Надо строить тёплую мастерскую, – говорит. – А то теперь уже на травке не посидишь.
– А что это ты такое делать собрался? – хмурится Арон.
Азамат кивает на Кира:
– Лук. Я же обещал вчера.
Кир улыбается до ушей, а Арон сильно удивляется.
– Так до Белого Дня ещё как до Солнца!
– Всё равно, зачем откладывать? – рассудительно отвечает Азамат, вертя в руках дрын, из которого предполагается делать лук. – Я как раз подходящий материал припас летом, и время есть. Да и Киру не повредит пристреляться из этого лука, прежде чем на поле выходить.
Кир подсаживается ко мне, я запускаю кино и берусь за спицы. Азамат с Киром берутся за ножи. Алэк в своём манежике внимательно следит за взрослыми, как будто хочет научиться.
– А я что буду делать? – беспомощно спрашивает Арон.
– Можешь поразматывать нитки, – предлагаю.
– Или погулять с куницей, – подхватывает Азамат.
– Или с Филином, – вставляет Кир.
– Или с Алэком… – заканчиваю я.
Арон тяжело вздыхает и берётся за нитки. Официально объявляю день рукоделия.
– А у тебя неплохо получается, – замечает Азамат Киру, глядя, как тот вытачивает детали замка.
– Так мягкое дерево, – пожимает плечами ребёнок, пряча улыбку. – Это что, я ещё по кости резать умею!
– Ого! – оценивает Азамат. – Я в твоём возрасте не умел. Покажешь потом.
– Обязательно, – Кир приосанивается и продолжает свою пилёжку, время от времени прерываясь на то, чтобы посмотреть в экран.
Через пару серий, когда шарф становится длиннее Кира, я закрепляю нитки. Шарфик получился приятный, с косичками вдоль краёв, зелёно-золотистый – должен подойти и к Кировой кошмарной куртке, и к дубленке.
– Кир, держи, – говорю, оборачивая шарф пару раз вокруг ребёнка.
– Ой! Что это?
– Это… – Я бы ещё знала, как по-ихнему шарф… – Ну, на шею наматывать, чтобы тепло было.
– А, платок! – оживляется ребёнок. – Это мне?
– Тебе, тебе, – хлопаю его по плечу. – Носи на здоровье.
– Спасибо! У меня сегодня прямо день подарков! – скалится Кир и заворачивается в шарф поплотнее.
– Смотри в доме-то не запарься, тут ведь жарко, – замечаю.
Кир пожимает плечами:
– Сладкого и тёплого много не бывает.
Мы с Азаматом тоскливо переглядываемся.
– Старейшины приняли закон, – говорит Азамат, – о финансировании и надзоре за приютами. Теперь работа приютчиков и проживание детей оплачивается из бюджета, а наместники из ближайших городов или их подчинённые будут периодически навещать приюты с неожиданными проверками. С учителями пока хуже, но я надеюсь, что к лету удастся подобрать хотя бы по одному учителю на приют.
– Что, неужто не хватает грамотных безработных? – удивляюсь я.
– Ну, тут большой вопрос, кого на Муданге можно считать безработным, – пожимает плечами Азамат. – Вот охотники или фермеры, например, официально безработные. Если они мясо продают – платят налог с продажи, а если только сами пользуются, то вообще ничего не оформляют.
– Нет, ну а, скажем, молодые, кто ещё не придумал, чем в жизни заняться?
– Эти не пойдут, – печально улыбается Азамат. – Очень уж непрестижная работа.
– Да ладно, чего такого, детей учить? – развожу руками. – Клуб вести престижно, а это – нет?
Азамат морщится:
– Давай я тебе потом объясню.
– Как будто я не знаю, в чем дело, – встревает Кир. – Если безродного грамоте научить, то уже не отличишь, безродный он или какой. Вот и выходит, что учитель – предатель, всякую шваль за честных людей выдаёт.
– Не выражайся, – хмурится Арон.
У меня уходит несколько секунд на то, чтобы справиться с шоком от объяснений Кира, поэтому Арон не получает немедленно буком по башке. Когда я восстанавливаю когнитивные способности, Азамат уже берёт инициативу на себя.
– Братик, – говорит он ласково. – Милый, давай я сам буду воспитывать своего сына, хорошо?
– Нет, ну а чего он?.. – запальчиво начинает Арон.
– Я к твоим детям не лезу, так ведь? – несколько более угрожающим тоном продолжает Азамат.
– По-моему, ты на чужбине озлобился, – надувается Арон.
Кир тайком ухмыляется.
Разговор заходит в тупик, и я начинаю скрести голову над дилеммой: поставить ещё серию, сготовить ужин или пойти пройтись.
– Оте-ец, – тихо прерывает Кир мои тяжкие раздумья.
– Ау?
– А ты будешь ездить на выезды в приюты?
Когда он успел переключиться обратно на «ты»? Видимо, на охоте.
– Не знаю, может быть, – пожимает плечами Азамат. – Я об этом ещё не думал. А что?