Ученье – свет…
Шрифт:
– И они считали, что я им еще и благодарна должна быть! – возмущенно повысила голос Милава.
Лин только кивала в такт словам разошедшейся некромантки.
Очищение мало того что неприятная процедура, так еще и опасная для жизни. Трое из десяти прошедших его умирали, еще трое навсегда лишались ума, а остальные… потеря способностей для мага хуже смерти. При шансах на успех десять на сто княжна предпочла бегство. К всеобщему удивлению, удачное!
Выслушав хмельные откровения северянки, Лина мечтательно вздохнула:
–
– Поч-чему это? – искренне возмутилась Мила.
– Ты же у деда любимая внучка! – наставительно произнесла ведьмочка.
– Была… да…
– И есть! Подумай, не люби он тебя вопреки всему, удалось бы тебе сбежать? Во-от! Толком-то и не ловили! Через все Светлое княжество прошла…
– Н-да, с этой стороны… я как-то…
– И на Геронийском перевале тебя не перехватили, а ведь могли!
За дверью раздался грохот, плеск воды и звуки ударов. Милава, покачнувшись, слезла с кровати и выглянула в коридор. Обернувшись, пояснила:
– Шуткуют… ведро с водой на дверь пристроили… упало вот на кого-то.
– Н-да… – протянула Лина,– веселая у нас будет весна!
– Как бы то ни было, сейчас я единственная на всю Школу природная некромантка,– довольно заметила Мила, томно укладываясь на кровать.– А меня еще брать не хотели, возраст, мол, критический, почти пятнадцать…
– Единственная? – задумчиво прищурилась Лин.
– Таки да…
– Не ты ли Ловца душ в гексу засадила осенью?
– Никшни, я только напитывала Силой, рисовал Кейл…
– Как будто есть разница… – буркнула ведьмочка.– Сильная ты, уважаю. А вот у меня только и есть, что кольцо подаренное… и еще меня никто не любит… и потому я буду петь!
Девушка резко нырнула с кровати вниз, намереваясь подхватить с пола риолон. Немного не рассчитала и, промахнувшись, врезалась лбом в поперечину кровати напротив. Соседка дробно захихикала:
– Может, не надо?
– Надо, Мила, надо,– потрясла головой Лина, поднимаясь.
В ушах звенело, то ли от вина, то ли от мощного удара.
– Не будем шуметь, а? – жалобно спросила некромантка, подрагивая от смеха.
– Шумом больше, шумом меньше,– выдохнула собутыльница, целиком залезая под кровать.– И вообще, не бывает плохой музыки, бывает мало вина.
Она торжественно водрузила футляр на стол и разлила остатки красного крепленого по бокалам.
– За удачу! – Девушки попытались чокнуться… мимо.
Доставая риолон и поглаживая его гладкие клавиши, касаясь струн в странной задумчивости, Лина уже не видела восхищения на лице соседки. Что бы сыграть? Вот… Голову закружила музыка, мрачная и торжественная, рассказывающая об одиночестве и могуществе…
«Минимальный возраст поступления в Высшую магическую школу Ронии – двенадцать лет, максимальный – четырнадцать».
Ах это похмельное утро! Кошмар! Неужели от одной литровой бутылочки, распитой на двоих, так болит голова? Нет… Лина поморщилась, ощупывая лоб. Прямо посередине набухла большая шишка, нажатие на которую вызвало острый приступ боли, выстреливший внутрь головы. Рядом раздалось натужное:
– Ууу,– и, повернув голову, Лина узрела соседку, мокрой тряпкой распластанную на кровати. Уткнувшись в подушку, Милава хрипло простонала: – Водички бы!
Плохо соображая спросонья, ведьмочка пару мгновений пялилась в белый потолок, затем навскидку щелкнула пальцами. Ох, лучше бы она воздержалась! В комнате словно взорвалась водяная бомба. На девушек обрушился поток ледяной воды, и слаженный пронзительный визг потряс левое крыло общежития. Похмелье как рукой сняло, и две похожие на мокрых куриц студентки резко подорвались с кроватей, пытаясь отряхнуться. Ледяная вода прочистила мозги, но не вернула нарушенную возлияниями координацию, и в узком проходе образовалась небольшая куча-мала, красочно выражающаяся на трех или четырех языках.
В конце концов все устаканилось. Мокрая одежда была снята, лужи подтерты… а вот прискорбное отсутствие сменных мантий слегка испортило подругам настроение. Заснуть они умудрились прямо в них, теперь явно непригодных для выхода на улицу. От приоткрытого окна тянуло холодом, намекая, что мороз и не думает отступать.
– Высушить не сможешь? – с надеждой спросила Милава, ощупывая безнадежно мокрый балахон.– А то я с бытовыми заклинаниями не очень… хорошо работаю.
– Могу попытаться, но в этом случае с большой долей вероятности мы лишимся одежды целиком и полностью.
– Да ну!
– Я – алхимик, и основы теории векторов нам еще не читали, да и бытовые заклинания по плану только в следующем семестре начнутся.
– Т-так у меня и конспекты есть…
– Замечательно! – Линара прищурилась.– Но начало занятий через полчаса…
Задумчиво ведя пальцем вдоль батареи флаконов, выставленных на подоконнике, она хмыкнула, поеживаясь под мокрой сорочкой, и признала:
– А ничего, освежает!
– Только вот вектора надо лучше рассчитывать!
– Теоретически… – начала было ведьмочка, но, переглянувшись с некроманткой, разразилась смехом.
Не выдержав, полураздетая Милава тоже расхохоталась.
– Прощения просить не буду! Лови! – Алхимичка перекинула Миле флакон.
– Что это?
– Универсальное средство от похмелья, от простуды, от лихорадки…
– Бе-е,– оценила вкусовые качества северянка, скорчив рожу, и удивленно уставилась на Лину: – Да ты, что ли, рыжая?
– Да, не амброзия! – согласилась Лин, но встрепенулась, услышав последнюю фразу.– Где?
– А вон!
Действительно, в мокрых каштановых волосах уже отчетливо проступали золотистые пряди.