Ученица Холмса
Шрифт:
– Если мне не изменяет память, я никогда не видела его прежде.
Холмс тем временем смотрел на кеб с непроницаемым лицом.
– Тогда как же...
– Но это же так очевидно. Человек его возраста может занимать столь невысокий пост либо в силу, скажем так, ограниченных умственных ресурсов, либо вследствие смещения вниз по служебной лестнице. Вряд ли это было что-то криминальное, иначе он уже давно не был бы в форме. Судя по морщинам на его лице, можно сделать вывод о том, что несколько лет назад он пережил большое горе и долгое
Маленький человек широко открыл рот и снова засмеялся.
– Да-а, мистер Холмс, понимаю, что вы имели в виду. Не знаю, как вам это удалось, но это явно ваши умозаключения. Вы абсолютно правы, мисс. Его жена и дочь погибли четыре года назад, и он стал пить, даже на службе. Мы держали его только на бумажной работе, где он не мог причинить никакого вреда, но год назад он взял себя в руки и, думаю, в ближайшее время наверстает упущенное. А теперь пойдемте, я возьму фонарь, и мы осмотрим ваш кеб. – Он отошел в сторону и прокричал кому-то, чтобы ему принесли фонарь.
– Рассел, тебе не кажется, что твое шоу было слишком драматичным? – пробормотал Холмс.
– Хороший ученик воспринимает все лучшее от своего учителя, – ответила я.
– Ну, что же, пойдем посмотрим, что теперь можно воспринять от этого старого кеба. Я жажду узнать что-нибудь новенькое о человеке, который преследует нас и наших друзей. Надеюсь, наконец удастся поймать какую-нибудь ниточку.
Кеб был освещен множеством фонарей, и его потрепанный корпус выглядел еще хуже, чем при уличном освещении.
– Вот здесь мы нашли вашего человека, – показал Лестрейд, – мы старались не ходить здесь, но все же пришлось его поднимать и переносить. Он лежал на боку, в старом поношенном костюме, накрывшись пледом.
– Что? – Костюм был Холмса, а плед – из кеба.
– Да, он был накрыт пледом и сладко спал.
Холмс передал Лестрейду свои шляпу, пальто и трость и достал из кармана небольшую, но мощную лупу. Пригнувшись к земле, он стал похож на большую гончую, которая ищет след. Наконец он издал легкое восклицание и извлек из другого кармана маленький конвертик.
– Что ты скажешь по поводу этого, Рассел? – спросил он, указывая на мостовую.
Я подошла поближе и увидела следы.
– Две пары ног? Одна сегодня побывала в грязи, а другая... Это не масло?
– Да, Рассел, но здесь где-то должна быть и третья. Возле двери кеба? Нет? Может быть, внутри. – С этими словами он отворил дверь. – Лестрейд, пусть ваши люди снимут все отпечатки пальцев, хорошо?
– Да, сэр. Я уже послал за экспертом, он вскоре должен быть здесь. Человек он новый, но, говорят, хороший специалист. Его зовут Макриди.
– О да, Рональд Макриди. Его
– Я, э-э, незнаком с ней, мистер Холмс.
– Жаль. И все же рекомендую, лучше позже, чем никогда. Рассел, все это были твои вещи, да?
Я посмотрела через его плечо. Что сталось с теми красивыми и довольно дорогими нарядами, что я купила? Я осталась лишь в тех платье и плаще, что были на мне, все остальное превратилось в бесформенные разноцветные лоскуты. Обрывки синей шерсти, зеленого шелка, белого полотна устилали кеб изнутри вперемешку с кусками разорванных коробок, бечевок и бумаги, в которую все это было завернуто. Кожаное сиденье было изрезано, и повсюду валялся конский волос, которым оно было набито.
Холмс принялся осматривать все через лупу, в то время как Лестрейд держал фонарь. Были новые конверты, новые записи и вопросы. Вскоре приехал эксперт и снял отпечатки пальцев. Тем временем кто-то разжег костер, и полицейские собрались вокруг него, грея руки и ворча. Уже было поздно и заметно похолодало. Все чаще до меня доносилось недовольное ворчание. В кебе было тесно, и потому я вылезла оттуда и подошла к констеблям.
Я улыбнулась самому высокому из них, который оказался рядом со мной.
– Я хотела сказать, что очень рада тому, что вы здесь, все вы. Видите ли, мистер Холмс не совсем здоров, к тому же он уже не тот, каким был раньше, поэтому присутствие представителей закона является для нас большим подспорьем. Особенно ваше, мистер... – Я наклонилась к констеблю, который был старше остальных.
– Фаулер, мисс. Том Фаулер.
– Особенно ваше, мистер Фаулер. Мистер Холмс отметил вашу оперативность. – Я улыбнулась всем остальным. – Спасибо всем вам за бдительность и усердие.
Вернувшись к кебу, я заметила, что ворчание прекратилось. Когда Лестрейд отошел, я взяла фонарь, чтобы посветить Холмсу.
– Итак, ты считаешь, что я состарился? – спросил он с иронией.
– Только не ваш ум. Я сказала это, чтобы воодушевить полицейских, которым надоело здесь торчать без толку. Может, я кое-что и преувеличила, но теперь они будут повнимательнее.
– Кажется, я уже говорил тебе, что здесь на нас вряд ли нападут.
– А я начинаю подозревать, что этот ваш противник знает вас достаточно хорошо, чтобы, планируя свои действия, принимать во внимание ваши соображения.
– Эта мысль уже приходила мне в голову, Рассел. Так вот, – он сел, – теперь твоя очередь. Мне нужно, чтобы ты все осмотрела. Есть ли здесь какие-нибудь обрывки не твоей одежды? Это займет некоторое время, и я пришлю тебе в помощь вон того высокого полицейского, другого попрошу принести глотнуть чего-нибудь горяченького, а сам отправлюсь на осмотр окрестностей.
– Холмс, пожалуйста, возьмите кого-нибудь с собой.
– После твоей речи они будут из кожи лезть вон, чтобы защитить мое старое немощное тело.