Ученица Хозяина Топи
Шрифт:
— Весенья, — имя с губ его сорвалось точно через силу, голосом потусторонним. Словно вспомнить сам себя пытался, да продирался через тьму сознания замутненного.
Зарычал снова, оскалился. Не отпускала тьма его, не хотела возвращать магика к свету, упивалась его развращаяя, да душу калеча лютой злобой и жаждой крови.
И не нашла Веша ничего лучше, окромя как ладошками своими лицо его хищное обхватить, да вперед подавшись, к губам его приникнуть.
И в неловком том поцелуе всю нежность свою заключила, умоляла касаниями теплыми, чтоб вернулся к ней, пришел в себя Хозяин Топи. Тьма ему не ровня, чтоб ей подчиняться.
Замер
Дрогнул. Сорвалось с губ его дыхание теплое ее саму обжигая. Отпустил девичьи руки, пальцами в волосы растрепанных кос зарываясь, да к себе теснее прижимая. И сам уж целовать ее взялся, не чета Вешкиному неловкому поклеву. Губы мужские впились решительно, натиском горячим сминая и из головы все мысли вытесняя. Сама его за шею обхватила, на поцелуй тот отвечая неумело. Да только Лесьяр, казалось, от неопытности ее лишь распалялся сильнее. Выплескивал всю ярость, какую тьма в нем разбудила, прикусывал с силой, едва не рыча, оттягивал за косу, заставляя прогнуться под ним, но не отпуская сладкого девичьего рта, желая обладать ею безраздельно.
А Веша и сама уж забылась. Жар, пробужденный его касаниями жадными, теперь ее саму изнутри выжигал, заставляя к нему прижиматься, отвечать на требовательные движения его губ, подставляться для новых поцелуев, выдыхать порывисто, когда волосы на затылке в кулак стягивал.
Остановился так же резко, как началось все. Прервал охватившее обоих безумие.
Замер, прижавшись своим лбом к ее. Оба дышали тяжело, точно после бега, да только лесные их догонялки тут уже вовсе не при чем были. Веша глаза распахнула, взором затуманенным магика оглядывая. Тот тоже отстранился медленно. И глаза открыл… желтые.
— Лесьяр… — вот тут Весенья и расплакалась горючими слезами. Облегчение такое обрушилось. Справились, стало быть. А что укус на плече кровоточил, так то беда разве?
Магик сперва моргнул осоловело, взгляд расфокусированный в целостность сводил. А как свелось все в голове его, так на нее уставился буквально ошарашенно, точно в первый раз увидал.
Заметался взгляд по телу девичьему под ним распростертому… Сарафан на плече сорван, полумесяц зубов ярким клеймом горит. Волосы все растрепаны, кожа изодрана вся в мелких царапинах. Подол едва не до талии задран. Огляделся, на ноги вскакивая, за голову хватаясь, то туда шагнет, то сюда. А после снова перед Вешей, что уж сесть успела, на колени упал.
— Прости меня, прости, — зашептал, за руки ее хватая, да снова суетливо оглядывая. Порез вот на ладони задел, от чего Веська зашипела ненароком, — что же я натворил…
И в голосе его столько тоски звучало, столько беспокойства. Принялся ее всю осматривать. то одну руку поднимет, то другую. По ногам ладонями скользнул, проверяя, целы ли. А как понял, что больше ран нигде не видать, так и к себе целиком притянул, прижал.
— Ты не виноват, Лесьяр, — обнимая магика в ответ отозвалась девушка, — все хорошо.
— Я ведь мог… — а сам и вымолвить не может.
— Мог — не мог. Не сделал же ничего дурного, — нарочито равнодушно фыркнула Веша, а сама голову задрала магику в лицо заглядывая.
На лице его тотчас отразилось все, что думал он по этому поводу. Но словами отвечать не стал, снова к ней потянулся, а Весенья противиться и не собиралась. И в новом касании губ его уже ощущалась не ярость, но нежность такая, что сердечко девичье защемило. Не было в том никакого напора, он прижимался к ней бережно, точно боясь еще сильнее навредить. А после поднялся, ее саму на руках поднимая. Огляделся.
— Лесьяр, я волне и сама дойти сумею, — вяло попыталась отстоять свою независимость, но пальцы мужские лишь потеснее сжались на коже девичьей, а саму ее к груди прижал. И так тепло стало, спокойно. Выдохнула окончательно. Теперь то дурное позади осталось.
— Набегалась ты уже сегодня по лесу, довольно, — и пошел уверенно. Словно точно знал, куда. Хотя… не мудрено. Не зазря ж он Топи Хозяин.
Глава 18
Глубоко в лес забрались… Вешка и не думала даже, что успела так далеко от башни удрать. Как только в трясину не провалилась — загадка. Видать, сами болота ее сохранили, да лесной твердью под ней выстелились путь. Иначе как еще объяснишь, что у Лесьяра уже под ногами чавкало, а она по мокрому и не пробежала ни разу?
— Недолго еще, — заговорил вдруг магик. Почуял видать, как она озирается в руках его, пытаясь понять, где они. Дело, впрочем бесполезное, потому как лес ей все единым казался, а тем более в темноте ночной. — Как ты?
— Все хорошо, — выдохнула едва слышно, а сама глаза прикрыла. Голова совсем уж тяжелая стала, а веки открытыми и вовсе держать невозможным казалось. Под щекой вот его сердце аккурат билось, убаюкивая, а от самого магика таким теплом веяло, что не надышаться.
Лесьяр же зубы сжимал, что челюсти сводило. Ощущая, как Весенья то тихонько щекой об него потерлась, то вдохнула поглубже, когда он резко оступился, а то и пальчики тонкие, что сжимали отвороты его мантии, сильнее стиснулись… не мог себя простить. Не уберег девочку. Едва не растерзал в своей жажде темной. А самое поганое — до сих пор ощущал отголоски того упоения, что дарила ее кровь сладкая. Запах ее, буквально в сознании отпечатался, да выметаться оттуда никак не собирался. От себя самого мерзко стало. Тьма слишком глубоко уже в него впиталась. Тридцать лет отведенных — срок долгий, не выдержит он еще пятилетку, совсем тьмой пропитается. Надобно конклаву сообщить, пусть подыскивают замену.
А он Весенью заберет, в город вернется. Или в старый дом своей семьи, тот в большом селе стоит, недалеко от Царьграда… Веше там понравится.
«Стоп!» — прервал сам себя в мыслях. Что за лихорадочные решения? Все в голове смешалось… С чего он собрался Весенью куда-то увозить? Да только снова на нее покосился… в темноте магик хорошо видел, ритуал провел в свое время, зрение магическое обретя. И вот теперь видел, как льнула к нему, маленькая, да с душой огромной. И пусть бесы хоть у него на голове спляшут, а решил Лесьяр, что никому-то ее теперь не отдаст. Саму жизнь в мыслях поблагодарил, что переплела тропинки их, свела вместе, да позволила магику пробудиться, снова попытаться Лесьяром стать, а не Топи Хозяином.