Ученица Лесника Doppelkopf
Шрифт:
Вслух она сказала.
– Ладно тебе! Не злись. Говорю же: не знала я. У тебя веник хороший есть?
Вот такие просьбы банник всегда был готов исполнить! Вскоре Ирина буквально растеклась на горячих досках под ударами душистых веток. Она все еще думала о случившемся, но ни к какому выводу так и не пришла. А когда она наконец вышла из бани, ее уже ждал на крыльце Лесь.
– Вот что, ведьма… Похоже, что дело серьезнее, чем я думал. Одевайся, бери мой мотоцикл и лети в Кенигсберг… тьфу! в Калининград этот. Найдешь Зигфрида и покажешь ему свою находку. Если он тоже ничего не поймет, то гони в Казань,
– Ага!
– Немцу скажи… – Лесь замялся. – В общем погорячился я тогда, в Припяти. Когда… Ну ты помнишь. Извинись за меня.
Он поднялся и ушел в сторожку, а Ирина, справившись наконец с шортами, направилась к сараю, в котором стоял старый “Урал” с минскими номерами.
* * *
Она остановила машину у одноэтажного здания местной спортивной школы. Заглушила мотор, сняла шлем, повесила его на руль. Город встретил ее жарой и полным безветрием. После гонки по белорусским, а потом по литовским дорогам, после теплого ветра, продувающего насквозь, влажная духота облила ее горячим маревом. Футболка сразу промокла от пота, хоть выжимай.
Ирина толкнула дверь. Было не заперто, несмотря на воскресенье. Темный коридор вывел ее в небольшой вестибюль. Оглядевшись, она свернула направо, к двери с надписью “тренерская” и подняла руку, чтобы постучать.
– Заходи, Рыжая! – послышалось из комнаты.
Зигфрид сидел спиной к ней за обшарпанным столом, что то писал и между делом тыкал пальцем в кнопки большого японского калькулятора. Его белые волосы за время, прошедшее с их последней встречи, изрядно отросли, почти до плеч. Ирина присмотрелась и удивленно подняла брови.
– Что я вижу? Непобедимый Зигфрид красит волосы. Ну и дела!
Немец скептически хмыкнул.
– Меня побеждали и не раз. Победа и поражение – обычное дело для солдата. А волосы… Я, понимаешь ли, начал седеть. Видимо взрослею. Сказывается то, что впервые за долгое время я стал старшим на этой земле. Цвет у волос получается крайне неприятный, мертвый какой то. Пришлось подобрать краску. Но тебе это не грозит, ты еще совсем молода. Рад тебя видеть.
Он встал и повернулся. Крашеный дощатый пол жалобно скрипнул.
– Ух ты! Черный пояс!
– Да, Кодокан дзюдо. Его мне вручил Дзигоро Кано, еще до Первой мировой, вместе со свидетельством. Именно этот пояс. Забавно, но никто из тех, кто не так давно аттестовал меня и видел свиток, не обратил внимания на дату. Проходи, присаживайся. У меня в холодильнике есть фрукты. Сейчас принесу.
Он вышел. Ирина уселась на продавленный кожаный диван, подобрав под себя ноги. С интересом посмотрела на “иконостас” – коллекцию медалей и наград школы. Потом ее взгляд остановился на узкой двери, ведущей в… она восторженно вскрикнула. Когда Зигфрид вернулся, Ирина уже забралась в душевую.
– Дать полотенце? – спросил он.
– Давай!
– Висит на ручке.
– Спасибо! Я на мотоцикле, вся в пыли.
– Все в порядке, купайся.
Большое махровое полотенце исчезло за дверью. Завернувшись в него, Ирина вышла и подхватила со стола большое красное яблоко. Раздался хруст.
– Восемь часов ехала.
– Что то срочное?
– Не знаю. Скорее странное. Вот, посмотри.
Она вытащила из кармана шортов визитку и отдала ее немцу. Тот аккуратно взял металлический прямоугольник, присмотрелся, покрутил его в пальцах.
– Любопытно… Откуда это у тебя?
Она рассказала. Упомянула и о реакции банника.
– И ты хочешь знать, что это и как оно действует?
– Да. Если ты знаешь, конечно.
Помолчав, он ответил:
– Шесть, или семь сотен лет назад я впервые увидел пушку. Я тогда не понял, что это, а итальянское название ничего мне не сказало. Мне объяснили, но то, что говорил видевший ее в действии наемник, показалось мне бредом. Кидать камни? Зачем? Требушет может метнуть гораздо больший. Грохот и дым? Годится, чтобы пугать лошадей, но всадник справится с животным и снова пойдет в атаку. А когда мне сказали, сколько стоит эта бронзовая труба, я подумал, что наш герцог свихнулся.
– Ну и что?
– Я не понял, что это такое, но сразу понял, что это какое то новое оружие. Сейчас та же самая ситуация. Как эта вещь работает, я пока сказать не могу, но то, что это тоже оружие, для меня очевидно. Я слишком много видел различных устройств для убийства людей, чтобы ошибиться. К сожалению, после твоего кинжала от заклятья осталось не многое. Может быть…
Он вдруг замолчал, глядя почему-то на стену. Потом встал и, обойдя стол, подошел к Ирине.
– Посмотри. Это интересно, – сказал он, показав пальцем ей за спину.
Она обернулась. На стене висел маленький солнечный зайчик. Визитка, которую Зигфрид положил на освещенный солнцем стол, отразила его лучи на висящее на стене зеркало, а оно исправно перенаправило отражение в противоположную стену. Косой прямоугольник, размером с ладонь, со странным рисунком на нем.
– Что ты видишь, Рыжая?
– Свинья какая-то… И два круга сверху. Что это?
– Это не круги. Одевайся, отдых отменяется. На ходу объясню.
Голос его теперь звучал холодно и отстраненно. Ирина вскочила, дожевывая яблоко. Быстро оделась, пока Зигфрид не отрываясь разглядывал солнечный зайчик.
* * *
– Ты когда-нибудь играла в карты? – спросил немец, сняв доги и натягивая белую футболку.
– Конечно.
– Какие масти знаешь?
– Эти, как их… Пики, крести, черви и буби.
– Это вульгаризированые названия мастей французской колоды. Но есть и другие. Например в немецкой колоде бубны – это бубенчики, которые изображаются в виде шариков. Вот это они и есть там на отражении.
– Но при чем тут эта свинья?
– При том… – он вытащил из шкафа большой рюкзак, заглянул в него и снова застегнул пряжки. – Иногда приходится выезжать срочно, так что у меня всегда готов дежурный набор… При том, Рыжая! Такая карта по-немецки называется “даус”. Это старшая карта в колоде и есть в немецком выражение, которое звучит примерно так: “Вот даус!” Русский аналог: “Вот черт!” Одно из имен Сатаны: “кабан”. Поняла теперь, как это работало и что происходило с человеком, которому давали такую визитку?