Ученица палача
Шрифт:
Как только они въехали в городок, к ним подбежал мальчишка и передал баронессе записку. Манон прочитала. Поматерилась, мужчины сделали вид, что не слышали.
– Жак, скачи в замок, передай это Соледат, пусть поспешит с людьми к мельнице. Мы с Луи едем туда немедленно.
– Госпожа, может, дождётесь отряд с капитаном? – попытался возразить Жак.
– Я бы вообще не сунулась туда, но я знаю ЕГО, девчонка не выживет. А так я протяну время, отвлеку, и вы спасёте нас. Поспеши, Жак.
– Я мигом, госпожа, – Жак хлестнул
Манон смотрела вслед стремительно удаляющемуся всаднику.
– Вот за что люблю Жака, – улыбнулась Манон, – за исполнительность. Поехали.
Они приближались к месту. Дарк бежал рядом. Луи скакал справа, чуть приотстав. Мельница уже показалась из-за деревьев, когда мужчина вскрикнул и свалился с лошади. Манон натянула повод и развернула Ворона. Мужчина был без сознания, из плеча торчала стрела. Матюкнувшись, спешилась. Огляделась по сторонам. Впереди у кромки деревьев стоял мужчина с арбалетом.
– Я же сказал: “ОДНА” – крикнул он.
Манон пронзил страх, спина покрылась холодным потом. Она узнала голос. КЛОД.
Память услужливо напомнила самые страшные дни в её жизни. Тело задрожало, вспомнив прикосновения ножа и плети... Почувствовала, как паника начинает накатывать, вот-вот захлебнётся в крике ужаса, рвущемся из груди...
Рядом раздался стон. Манон сморгнула, словно просыпаясь. Взгляд скользнул по Луи, лежащим у её ног. Он начал приходить в себя.
Страх отступил. Она снова была собой, Манон Авье, баронесса Перрэ. А вернее, в данную минуту – Палач.
Манон расстегнула свой плащ и, стараясь как можно аккуратнее, подсунула под раненого. Она не знала, когда его найдут, а лежать на снегу неполезно для здоровья. Барон учил её заботиться о своих людях.
– Госпожа... – проговорил Луи, открывая глаза.
– Стрелу не буду трогать, нет времени, потерпи, скоро наши подойдут.
– Госпожа... не ходите... госпожа... – мужчина схватил её за руку, пытаясь удержать.
– Луи, не волнуйся, я схожу по-быстренькому, прибью одного гада, очень крупно мне задолжавшего, спасу вертихвостку Денизу... и вернусь, – руку сжали ещё сильнее,- а хочешь я тебя поцелую?- мужчина растерялся, ослабив хватку. Манон высвободила руку, чмокнула раненого в лоб и встала. – Полежи, отдохни, я скоро.
Садиться на Ворона она не стала, пошла пешком. Конь остался рядом с кобылой Луи. Дарк затрусил слева. Манон сняла с пояса плеть, “поиграла”, разминая руку, вынула из ножен дагу.
Прислушалась к себе. Ни паники, ни страха более не испытывала. Только азарт хищника, вышедшего на охоту. Плотоядная усмешка искривила губы... поиграем.
Манон приближалась, снег хрустел под ногами, солнце уже клонилось к закату, весна, но дни ещё короткие. Темные силуэты деревьев и фигура мужчины на фоне ярко освещённой поляны выглядели зловеще. Она остановилась, не дойдя метров пять.
Он смотрел на неё, лицо скрыто в тени капюшона.
– Ты изменилась, зверушка, – проговорил Клод, откидывая капюшон. Не юнец уже, красивый мужчина с русыми волосами, аристократическими чертами лица, только белёсые глаза портили идеальный образ Мясника. С такой внешностью ему было просто заманивать женщин.
– Но всё равно осталась моей ручной зверушкой, – голос его, казалось, проникал под кожу.
– Зверушка... – протянула Манон, расплываясь в улыбке, неуловимое движение... плеть оплела арбалет, рывок – и оружие улетает в лес. – Да, только хищная зверушка.
– Значит, ты не просто жила эти годы взаперти. Я-то ждал сломленное существо, а тут такой... подарок. Ты знаешь, ещё ни одна не смогла продержаться более одного дня... они такие жалкие со своими воплями и мольбами.
– Ну да, что тебе остаётся... – Манон сделала многозначительную паузу. – По-прежнему не стоит? Так же бессилен и не способен как мужчина?
Отчётливо расслышала скрежет зубов. Видела, как руки сжались в кулаки.
– Будешь умолять... – начал Клод, делая шаг к ней.
– Ты уж определись, то тебе не нравятся мольбы, то хочешь, чтоб умоляли, – заметила Манон, делая шаг влево, выходя на поляну. – Ты же помнишь... умолять я не умею... только ржать тебе в лицо... смотря на твой вялый стручок.
Ну, давай-давай, злись, делай ошибки. Манон издевательски осклабилась. Расхохоталась и выбежала на середину поляны, занимая выгодную позицию спиной к заходящему солнцу. Взбешённый Клод поспешил за ней.
Минут десять-пятнадцать – и Соледат с людьми должен прибыть. Быстро огляделась: развалины мельницы слева, Дениза... Дениза... ага, вот она. Между деревьями привязана за руки, словно раскинула руки для объятий. Не цепи, верёвки... Слава Всевышнему, крови на снегу не видно.
– Только ты можешь доводить меня до такого состояния бешенства, – проговорил Клод, обнажая шпагу.
– Да, обладаю особым даром... Говори-говори, ты же любишь поболтать, на другое не способен. Только причинять боль беззащитным женщинам... а вот интересно, не будь ты импотентом, ты был бы таким же придурком?
– Заткнись! – проорал Клод.
– Нееее, я так долго ждала момента поизмываться, так приятно осознавать свою власть... над тобой, ничтожным. Ну, что... недомужчина... потанцуем в последний раз...
– Потанцуем...
Манон приняла левостороннюю стойку. В левой руке сжала дагу для блокировки ударов противника. Над головой плеть совершила несколько вращательных движений, и Манон сделала выпад. Клод попытался уклониться, но у него не было опыта борьбы с противником, владеющим боевой плетью. И та достигла цели, окрасив снег алым.
Резкие хлесткие удары большой амплитуды по плечам, рукам, ногам, груди Клода... лезвие на конце плети распарывало ткань до мяса, каждый раз достигая цели. Снег вокруг стал красным. Обманные выпады шпаги Манон блокировала дагой.