Ученица ведьмы и узы проклятой крови
Шрифт:
Спутницы сидели на широкой скамье посреди узкой длинной улочки, вдоль которой растянулись сотни торговых лавок. Все эти здания были невысокими, максимум в два этажа. Привыкшая к кирпичу и серому бетону Катрин была по-настоящему восхищена, увидев почерневшие на солнце дома из камня и глины.
– Здесь, наверное, и телефонов нет?
– Они здесь не ловят. Мы находимся на высоте тысячи метров над уровнем моря, окружённые горами, лесами и реками. Ближайшая телефонная вышка в сотнях километров.
Катрин поймала себя на мысли, что не очень расстроена этими обстоятельствами. Ей давно хотелось сбежать из душного серого города с
На рынке же всё пестрело непохожестью и ярким разнообразием, словно они попали на международный съезд колдунов разных эпох. Какие-то бедуины в своих безразмерных покрывалах покупали пахучие травы у низкорослого азиата. С другой стороны девушки-мулатки в бледно-зелёном камуфляже проверяли на остроту складные серпы. Седые мужчины в асфальтово-серых костюмах, украшенных галстуками и стильными запонками, торговались с чернокожим продавцом статуэток, причём эти джентльмены говорили на английском, а вот продавец отвечал им на языке, который Катрин могла бы описать как кваканье. Но при этом они прекрасно понимали друг друга.
Девушки неспешно толкали ногами остывающую после жаркого дня мостовую. Близилась ночь, но никто из торговцев, кажется, и не думал закрываться. Люди вывешивали одноцветные гирлянды, выставляли свечи, зажигали фонари, освещающие вывески, в которые внимательно вчитывалась Вера.
– Что там у нашего больного за диагноз? – спросила она, задумчиво разглядывая одну из витрин, где Катрин впервые заметила надписи на родном языке.
– Сар… Сан… Саркома, кажется.
Название болезни мало что говорило Катрин – достаточно было того, что мать Нины рассказала о мучениях и высокой вероятности смерти. От одного упоминания вслух этого диагноза по спине девочки бежал холодок, будто слово могло быть заразным.
– Тогда нам сюда, – скомандовала Вера.
Небольшой, размером с гараж, домик с крышей из угольно-чёрной черепицы и торчащей из неё металлической трубой зазывал покупателей открытой дверью и криво выведенным мелом списком товаров: «Зимние грибы, сухая вода, икра рыб Мёртвого моря и многое другое».
«Какой-то идиотский маркетинг», – подумала Катрин, глядя на эти нелепые надписи.
– Добрый день, – поприветствовала девушек невысокая, хромающая на одну ногу старушка.
Она поливала из маленькой лейки горшки с завядшими растениями, теснившиеся на одной из многочисленных полок. Вера подошла к стойке и, выудив из кармана список, начала перечислять по порядку. Катрин тем временем разглядывала полки, на которых под тонким слоем пыли стояли банки с совершенно абсурдными названиями. Наткнувшись на большую банку с полупрозрачным порошком, девочка не смогла сдержаться:
– Это что, реально сухая вода?
Болтавшие женщины резко замолчали, глядя на удивлённого подростка.
– Да, моя хорошая, самая настоящая, не то что у этого козла Абдуллы через дорогу. Моя вода не тает при температуре плюс тридцать пять градусов и не испаряется. Я лично брала её с собой в пустыню, когда собирала лунные кактусы, – гордо заявила торговка и вернулась к беседе с Верой.
Катрин продолжила с любопытством разглядывать полки, параллельно вслушиваясь в разговор.
– А вы слышали новости про Вереска? – спросила вдруг женщина у Веры.
«Подумать только! Этим новостям и часа нет, а уже, походу, все в курсе», – вела Катрин беседу со своим внутренним голосом.
– Да, кажется, кто-то из Заката нашёл его, – без интереса сказала Вера и попросила, чтобы ей упаковали покупки.
– Говорят, они выкинули на улицу его жертву, какую-то девчонку, – не унималась женщина, расставляя товары на ткани.
Катрин заметила, что хозяйка лавки косится на неё. Это любопытство показалось девочке чересчур навязчивым, и она решила немного покопаться в мыслях торговки.
– Власти наверняка захотят допросить девочку. Кто-то же привёл её к нему, а значит, он тоже нарушил закон. Может быть, на ней даже остались крупицы его энергии, – тихо пробормотала хозяйка магазина, а затем снова посмотрела в сторону Катрин: – Думаю, скоро объявят цену, – сказала она уже практически шепотом.
Ведьмочка настроилась и открыла затвор в своей голове, чтобы впустить мысли этой болтливой особы, но, как только она это сделала, в магазине тут же что-то начало меняться. С каждым мгновением помещение становилось светлее. Керосиновые лампы еле слышно зашипели, свет в них становился всё ярче, словно кто-то медленно подливал горючую смесь. Но мысли торговки по-прежнему не доходили до Катрин. Точнее, они доходили, но это были рваные куски фраз и слов, из которых собрать что-то цельное не представлялось возможным. Свет распространялся всё сильней, обнажая углы и делая заметными паучьи ловушки на потолке. Кажется, женщины тоже заметили эти изменения. Болтавшая хозяйка начала путаться в словах, отвлекаясь на происходящее.
– Вот, возьмите, – протянула Вера торговке раскрытый свёрток, и та моментально переключилась на него.
– Алимат! – восторженно ахнула старуха, глядя на маленький бирюзовый камушек в руках Веры. – Но я дала вам слишком мало, вы должны набрать что-то ещё, – возбуждённо тараторила она, потеряв интерес к остальному.
– Этого вполне хватит, – уверенно сказала Вера и, забрав покупки, быстрым шагом пересекла магазин.
Вцепившись в руку Катрин, она потянула её на улицу, оттащила за угол и больно прижала к стене.
– Ты совсем сдурела?! Головой не соображаешь?! – прошипела сквозь зубы ведьма.
– Да что я сделала?! – Катрин притворилась, будто не понимала, о чем идёт речь.
– Ты дуру-то выключай! Нас было трое. И ты посмела залезть в голову к этой старухе! Вот так, внаглую! Да ты хоть представляешь, чем это могло закончиться?
Катрин брыкалась, пыталась вырваться, но Вера только усиливала хватку. Её глаза сверкали холодным огнем. Поняв, что сопротивление бесполезно, девочка начала оправдываться:
– Я испугалась! Она сказала что-то про цену и без конца пялилась на меня. Думаю, она собиралась нас сдать. Я лишь хотела убедиться, что это не так! Просто испугалась, – губы Катрин дрожали, как и всё её тело.
Разгневанная Вера сначала сильней сжала её, но потом отпустила.
– Это тебе не та дыра, откуда ты вылезла! – гневно бросила она. – Здесь ты – как все. Даже нет, ты – слабее всех! Один неверный шаг и нас сотрут в порошок – в буквальном смысле, а затем распродадут. Читать мысли можно только там, где тебя сложно обнаружить. И делать это нужно не так открыто. То же самое с воздействием на волю. Нельзя просто взять и заставить сделать то, что хочется. Здесь сотни, тысячи людей, которые щелчком пальцев превратят тебя в пепел. А если попадёшься властям, ох, девочка моя, ты поймёшь, что пепел – это даже замечательное наказание.