Учение о цвете. Теория познания
Шрифт:
В первых двух статьях моих оптических исследований я пытался установить ряд таких экспериментов, которые тесно граничат и непосредственно соприкасаются друг с другом, да в сущности, если хорошо знаешь их и окидываешь одним взором, составляют только один эксперимент, только один опыт с самых различных точек зрения.
Подобный опыт (Erfahrung), состоящий из многих других, есть, очевидно, опыт высшего рода. Он представляет собою Формулу, которою выражается несметное количество единичных численных примеров. Добиваться таких опытов высшего рода я считаю самой высокой обязанностью естествоиспытателя; на Это указывает нам и пример самых выдающихся людей, работавших в этой области.
Этой осмотрительности, — связывать в ряд только ближайшее с ближайшим, или, вернее, выводить ближайшее из ближайшего, — нам надо поучиться у математиков, и даже там, где
Собственно, ведь как раз математический метод, благодаря своей осмотрительности и чистоте, тотчас обнаруживает всякий скачок в утверждении; и доказательства его в сущности только обстоятельно раз ясшпот, что предлагаемое в связи было на лицо уже в своих частях и во всей своей последовательности, что оно охвачено взором во всем своем об еме и при всех условиях правильно и несокрушимо продумано. Таким образом, его демонстрации являются всегда больше изложениями, рекапитуляциями, чем аргументами. Проведя здесь это различие, я позволю себе кинуть ретроспективный взгляд.
Очевидна большая разница между математической демонстрацией, проводящей первые элементы через столько соединений, и доказательством, которое мог бы вести, опираясь на аргументы, умный оратор. Аргументы могут содержать совершенно изолированные отношения, и все — таки остроумие и Фантазия могут свести их к одному пункту и с достаточной последовательностью создать видимость права или несправедливости, истины или лжи. Точно так же можно, подобно аргументам, сопоставить в пользу какои — либо гипотезы. или теории отдельные эксперименты и провести более или менее ослепляющее доказательство.
Тот же, кто стремится приступать к делу честно по отношению к себе и другим, будет самым тщательным образом разрабатывать отдельные эксперименты и таким путем добиваться опытов высшего рода. Последние можно выражать краткими и понятными предложениями и сопоставлять друг с другом, а по мере разработки этих предложений — упорядочивать их и приводить в такое соотношение, чтобы опи стояли, по одиночке или вместе, столь же непоколебимо, как математические положения.
Элементы этих опытов высшего рода, представляющие многочисленные отдельные эксперименты, могут затем быть исследованы и испытаны каждым человеком, и тогда нетрудно решить, могут ли все отдельные части быть выражены одним общим положением. Ибо здесь нет произвола.
При ином же методе, когда то, что мы утверждаем, мы хотим доказать изолированными экспериментами, словно аргументами, решение часто добывается только софистическим путем, если не остается вообще под сомнением. Если же собран ряд опытов высшего рода, то пускай рассудок, Фантазия, остроумие сколько угодно пробуют иа них свои силы, это не принесет вреда, это будет даже полезным. Никакая тщательность, старательность, строгость, даже педантичность, ие будут излишни в этой первой работе, ибо опа предпринимается для современности и для потомства. Но эти материалы должны быть упорядочены и расположены в ряды, а пе сопоставлены гипотетическим образом, не использованы для систематической Формы. Тогда каждому предоставляется па свой лад связывать их и составлять из пих целое, вообще более или менее удобное и приятное для человеческого способа представления. Таким путем раз. шчаются вещи, которые должны быть различаемы, и собрание опытных данных можно увеличивать гораздо скорее и чище, чем в том случае, когда позднейшие эксперименты, подобно камням, доставле 1 шым по окончании постройки, приходится откладывать неиспользованными…
Четыре ступени познания [29] .(около 1795)
…Никто, собираясь приобрести научное знание, не предчувствует с самого начала необходимости все время повышать напряженность своего образа мышления и представления.
Кто занимается науками, лишь мало по малу начинает чувствовать эту потребность.
В настоящее время, когда так много общих вопросов стало предметом обсуждения, ботанический садовник — почти ремесленник — доходит постепенно до самых трудных вопросов, но, ничего не зная о тех точках зрения, с которых можпо было бы ответить на них, он либо принужден довольствоваться словами, либо впадает в особого рода удивленное смущение.
29
Набросок из той же серия, что и
Хорошо, поэтому, с самого начала подготовиться к серьезным вопросам и серьезным ответам.
Если хочешь до известной степени успокоиться на этот счет и приобрести бодрый взгляд па вещи, то можешь сказать себе, что пикто не ставит природе вопроса, на который вопрошающий пе мог бы ответить; ибо в вопросе заключается уже ответ, сознание, что о данном предмете можпо что — либо думать, что — либо прозревать.
Правда, согласно различному складу людей, вопросы очень различаются между собою.
Чтобы сколько — нибудь ориентироваться в этих различных типах, мы разобьем их на утилизирующие, познающие, созерцающие и об’емлющие.
1. Утилизирующие, ищущие и требующие пользы, являются первыми, кто, так сказать, обводит область науки, берется за практическое; основанное на опыте сознание дает им уверенность; потребность создаст известпую широту.
2. Любознательные нуждаются в спокойном, бескорыстном взоре, в неуспокаивающемся любопытстве, в ясном рассудке; они всегда стоят в связи с первыми и обрабатывают в иаучном духе только то, что. предпаходят.
3. Созерцающие проявляют уже творчество, и знание, само себя потенцируя, невольно требует созерцания и пе- заметно в него переходит; сколько бы знающие ни отмахивались и ни открещивались от Фантазии, опп все — же и повернуться не могут, не призвав на помощь продуктивной способности воображения.
4. Об’емлющие, которых можно было бы назвать созидающими, проявляют высшую степень творчества: исходя из идей, они тем самым высказывают единство целого; и до известной степени остается уж делом природы — приладиться потом к этой идее.
Сравнение с дорогой, — Пример акведука, для различения Фантастического и идеального [30] ). — Пример драматического поэта. — Производящая способность воображения в соединении с возможной реальностью…
Критический эмпиризм [31] .(1798)
Феномены, которые обыденно мы называем также Фактами, по своей природе несомненны и определенны, но часто бывают непределепными и колеблющимися, по скольку они — лишь явления. Естествоиспытатель стремится схватить и Фиксировать определенное в явлениях; в отдельных случаях он обращает внимание не только на то, как Феномены являются, но и на то, как они должны бы являться. Существует, как я часто мог заметить особенно в разрабатываемой мною области, миого эмпирических дробей, которые нужно откинуть, чтобы получить чистый по- сто явный Феномен; но как только я позволял себе это, я уже выставляю своего рода идеал.
30
Макс Моррис так комментирует эти намеки: (Сравнение с дорогой должно было показать, как какой — нибудь ландшафт представляется совершенно иным, смотря по тому, выбирает ли путник дорогу в долине (группа 1 и 2), или на передних холмах, тянущихся вдоль долины (группа 3), или же он смело шагает по головокружительному высокому горному хребту (группа 4). — «Пример акведука» должен был изобразить движение идеи, текущей, подобно воде в акведуке, высоко над земной действительностью, однако укрепленной на ней прочными устоями и тем отличающейся от Фантастического, которое отрицает действительность».
31
Эта статья, набросанная в ответ на письмо Шиллера от 13/1. 98 (см. «Материалы»), помечена 15/1. 98. Напечатана она впервые в Веймарском издании (1893) под заглавием «Опыт и Наука»; Чемберлен называет пе «Физика вообще». Я предпочел держаться и в заглавии слов Гёте, и руководился при выборе следующими соображениями: Гёте принимает здесь три стадии познания, при чем сам становится на последнюю; Шиллер, давая изложение тех же мыслей «по категориям» (см. «Материалы»), пишет относительно этой стадии: «До чистого Феномена, который, по моему мнению, совпадает с об’ективным законом природы, может пробиться только рациональный эмпиризм.» Гёте 'Принимает этот термин, но шмечает в одном из дальнейших писем (21/2), что «в своей высшей точке» рнциональный эмпиризм «мог бы стать только критическим». На этом основании я и назвал этот набросок «критическим эмпиризмом».