Учение с увлечением
Шрифт:
И Лера, и Вера, и Стёпа, и Надя поняли первое и главное природное свойство памяти: она легко впитывает то, что нужно человеку, и не хочет вбирать в себя ненужное.
Следовательно, прежде чем начать урок, надо любым способом убедить себя, что он остро необходим. И если для этого вам нужно мысленно «превратиться» хоть в чудище морское, не стесняйтесь, «превращайтесь»!
А позже, когда мы /влечёмся предметом и начнём в нём немножко разбираться, все эти превращения станут ненужными, потому что мы станем понимать логику самого предмета, порядок тем, разделов, глав и параграфов, и нам нужно будет учить для изучения самого предмета, и память наша будет работать безотказно.
Знаменитому разведчику Николаю Кузнецову предстояло пробраться в занятый фашистами город под видом лейтенанта гитлеровской армии Пауля Зиберта. Но чтобы его не разоблачили, Кузнецов должен был выучить назубок не только биографию Зиберта, имена всех его родных и знакомых, но и всё, что мог знать Зиберт: адреса магазинов, где Зиберт покупал перчатки, названия ресторанов, где он мог бывать, результаты футбольных матчей, которые он мог посещать… И всё это надо было выучить за неделю!
У Кузнецова была хорошая память, он развил её в школе. Вдобавок она ещё больше обострилась, потому что от того, насколько прочно выучит он всё про Зиберта, зависела жизнь разведчика и выполнение задания.
А мы видели уже, что жизненная необходимость резко усиливает память.
Но вот как учил все эти трудные мелочи Кузнецов: он внушил себе, что всё это действительно было с ним, что он действительно покупал перчатки в чужих немецких городах и был на футбольных матчах. Он внушил себе, что он не запоминает новые для него сведения, а только вспоминает их… И задача была выполнена: позже, во вражеском тылу, в разговоре с фашистами, Кузнецов мог непринуждённо отвечать на самые каверзные вопросы.
Легче всего мы запоминаем не слова, не картины, а то, «то мы сами делали — реально или в уме. Лучше всего запоминаются наши собственные действия!
Это доказал психолог П. И. Зинченко.
Он проделал такой простой опыт (почти все опыты кажутся простыми после того, как их кто-то поставит): взял карточки с рисунками и пронумеровал их. Потом попросил ребят классифицировать карточки по рисункам, разложить их в определённом порядке. На следующий день ребят спросили: какие рисунки вы запомнили и какие цифры? Оказалось, что хотя ребят и не просили ничего запоминать, многие рисунки они непроизвольно запомнили. Цифры же почти не запомнились им.
Тогда взяли другую группу ребят и попросили их раскладывать карточки по порядку цифр. На следующий день оказалось, что эти ребята непроизвольно запомнили цифры, а рисунки запомнили хуже…
В чём же дело? Ведь и те и другие видели перед собой и рисунки и цифры; и те и другие ничего не старались запоминать; но одни запомнили рисунки, другие — цифры…
Значит, сила непроизвольной памяти зависит не от содержания того, что перед глазами, а от чего-то другого… От чего же?
От наших действий. Действовали с цифрами — запомнили цифры. Действовали с рисунками — запомнили рисунки.
В другом опыте ребятам давали лёгкие задачи, на следующий день просили вспомнить, какие числа были в них. Ребята называли некоторые числа. Тогда давали трудные задачи — и ребята запоминали числа гораздо лучше, потому что они дольше и серьёзнее действовали с этими числами.
Мы непроизвольно запоминаем то, с чем мы действуем, оперируем. Чем больше работы с материалом, тем больше мы запоминаем непроизвольно.
Значит, когда учишь урок, то самое невыгодное — повторять слова, написанные в учебнике. И самое выгодное — мысленно действовать с параграфом или страничкой, заданной на дом.
Что значит действовать?
Мы говорили уже о том, как создаются понятия: каждое понятие есть мысленное действие, создание модели в голове, конструирование такой модели. Чтобы составить понятие о маятнике, надо создать в голове мысленную модель маятника; чтобы запомнить ход Полтавской битвы, надо не просто разобрать это сражение в уме, но понять его значение для России, вспомнить всё, что предшествовало битве, и продумать её последствия — словом, надо хорошенько «повозиться» с материалом, и тогда он сам собой запомнится, потому что действия наши запоминаются непроизвольно, без усилий. Пётр Великий, вероятно, хорошо помнил ход Полтавской битвы потому, что он не читал о ней, а руководил ею, действовал. Нам же, чтобы запомнить его действия, тоже надо самим что-то поделать, хотя бы в уме, — без этого мы ни за что не сумеем составить понятия о битве 1709 года и запомнить, кто с кем сражался, кто победил и почему.
Возможность действовать с материалом есть всегда, надо только чуть-чуть подумать. Казалось бы, что можно придумать, если задали учить внутреннее строение речного рака? Что может быть скучнее! Учи, зубри, да и только! Таня Красько из Харькова ужасно мучилась однажды, прежде чем взяться за учебник зоологии: «Я сначала сделала все остальные уроки, а потом решила учить внутреннее строение рака. Пока я делала уроки, меня терзала мысль, что дело движется к зоологии. Я себя выругала и решила сделать передышку. Эта пятиминутная передышка растянулась на три с половиной часа. Я не могла заставить себя заниматься. Уже сев, подумала, что я неправильно всё поняла, надо не только внушать себе, что работа интересна, а делать её интересней. Я взяла мамин медицинский атлас и стала сравнивать внутренности рака с внутренностями человека. Мне эта работа понравилась. Я получила удовлетворение…»
Отчего Таня получила удовлетворение? Ведь внутренности речного рака нисколько не изменились от того, что их сравнили с внутренностями человека, не стали они ни скучнее, ни интереснее.
Но изменилась работа Тани. Пока она собиралась просто зубрить, она никак не могла сесть за работу. Но как только она придумала, как действовать — а сравнение, которое она провела, это и есть умственное действие, ей сразу стало интересно и легко. И главное — можно поручиться! — Таня запомнит несчастные внутренности бедного рака на всю жизнь! Потому что она действовала, а действия наши, особенно самостоятельные, запоминаются надолго.
Саша Титов из Мурманска придумал действие попроще: в упражнении по русскому языку он наметил как бы «станции» — заглавные буквы у имён собственных. «Я говорил себе, — рассказывает Саша, — что заглавные буквы очень красивые и выглядят внушительно. Я старался писать как можно красивее, выполнял все задания и наконец первого октября почувствовал что-то похожее на удовольствие, когда делал русский язык. А третьего октября нам не задали по русскому, и я был огорчён».
Таня сравнивала, Саша делил материал на части, причём довольно произвольно, случайно — по заглавным буквам. Если же мысленно проделать операцию разделения по логическим частям, то результат будет ещё лучше.