Ученик БЕШЕНОГО
Шрифт:
В первом случае будут большие потери?
Ну, учитывая, что вы в свое время не отказали мне в услуге, десять — пятнадцать процентов, не больше…
В эти десять — пятнадцать включены ваши услуги?
Что вы, уважаемый Аристарх Петрович, у меня и в мыслях не было наживаться на друзьях! — довольно фальшиво заверил тот.
И Молоканов понял, что Генрих Соломонович себя не обидит. Когда он услышал, какую сумму получит, то даже не стал торговаться.
Около шестисот тысяч долларов получил Аристарх Петрович за эти «безделушки», которые столько десятилетий лежали мертвым грузом в тайнике «милой старушки»…
Первым делом он связался со знакомым архитектором, вручил ему эскиз памятника покойной родственницы и договорился, чтобы тот взял на себя все хлопоты не только по его изготовлению, но и по установке на могиле…
За пару дней до истечения срока, оговоренного в «протоколе о намерениях», Аристарх Петрович лично съездил в Сибирь за своим партнером, заключил с ним уже официальный договор, и в тот же день они вдвоем вылетели в Москву…
Глава 10
После просмотра привезенной Широши кассеты Бешеный заснул умиротворенно и безмятежно.
И приснился ему его сын…
Вот они с маленьким Савушкой наперегонки бегут по песчаному пляжу у самой кромки прибоя, и теплая волна ласкает их босые ноги.
Догоняй, сынок! — радостно кричит Бешеный.
И Савушка, счастливый оттого, что рядом отец, устремляется за ним.
Сейчас, папка, только не быстро беги: я же еще не такой большой, как ты! — рассудительно кричит он, изо всех сил пытаясь не отстать.
Ты маленький, а я старый! — смеется в ответ Бешеный.
Никакой ты не старый, — возражает паренек, — ты, папка, самый сильный на земле!
Не подлизывайся, ногами работай! — с деланной серьезностью отзывается Бешеный, тщетно пытаясь скрыть, что рад оценке маленького Савушки.
Он сознательно поддается сыну, который с радостными криками его обгоняет и, обернувшись с улыбкой победителя на симпатичной мордашке, призывно машет рукой, словно ободряя отставшего отца…
Догоняй, папка, ты же специально мне поддался!
Ничего подобного, я просто устал…
Не хитри, милый! — раздался голос Джулии, — наш сын весь в тебя: его невозможно обмануть…
A–а, сговорились? Двое на одного? Вот я сейчас вас…
Сделав страшную гримасу, Бешеный распахнул объятия и бросился на Джулию, стоящую у самой кромки воды. Она не успела увернуться, и он повалил ее. Оба упали в воду, и мириады брызг, будто маленькие бриллианты, засверкали в солнечных лучах.
На помощь, Савушка! — выкрикнула Джулия, делая вид, что хочет вырваться из объятий любимого.
Сейчас, мамочка, сейчас! — отозвался тот и устремился к барахтающимся в воде родителям.
Он подскочил и схватил отца за плечо:
Проснись, папка! Проснись! — тормошил мальчуган.
Да не сплю я! — удивленно ответил Бешеный…
Да проснитесь наконец! — услышал Савелий голос, вовсе не похожий на голос сына.
Кто-то упорно и бесцеремонно тряс его за плечо. Хорошо еще, что, открыв глаза, он в тропической тьме узнал Широши, а то не миновать бы посягнувшему на такой чудесный сон крепкого профессионального удара.
Просыпайтесь, Савелий Кузьмич, просыпайтесь! — бормотал Широши, — произошло нечто ужасное…
Напали на остров? — мгновенно среагировал уже очнувшийся от сна Бешеный.
Хуже, много хуже! — продолжал бормотать каким-то не своим голосом Широши.
Савелий встал, зажег свет, предложил Широши стул, сам присел на краешек кровати:
Что случилось? — спросил он: тревога Широши со всей полнотой передалась и ему.
В Москве чеченские террористы захватили в заложники зрителей популярного мюзикла «Норд–Ост» в концертном зале на Дубровке, — каким-то безжизненным тоном сообщил Широши…
Савелий усилием воли отогнал прекрасный сон, мысленно простившись с улыбавшейся мордашкой Савушки и грустными глазами Джулии, более всего досадуя, что ему никогда не узнать, чем же должен был закончиться этот удивительный сон…
Когда это случилось?
Час назад… Мне немедленно сообщили. — Широши поднял на Бешеного страдающий взгляд. — Это я во всем виноват, старый болван! Какой чудовищный, жалкий болван!
Савелий никогда не видел всегда спокойного, ироничного и самодовольного Широши в таком подавленном и расстроенном состоянии. Сейчас он напоминал простого русского деревенского мужика, у которого по какому-то глупому недосмотру сгорела изба и все остальное хозяйство. Как старая заезженная граммофонная пластинка, он уныло повторял:
Какой же я болван, безрассудный и бестолковый болван! Это я во всем виноват, только я один, болван, старый болван!
Возьмите себя в руки, Феликс Андреевич, — отрывисто, приказным тоном выпалил Савелий. — Вам не к лицу так распускаться! Возьмите себя в руки и объясните толком, что произошло и почему вы теперь «болван» и «во всем виноваты»?
Я уже сказал вам, что чеченские террористы взяли в Москве заложников, а…
Сколько террористов и сколько заложников? — деловым тоном спросил Бешеный.
Террористов несколько десятков, заложников в зале несколько сотен, в их числе много детей и женщин, а я…
Чего требуют террористы? — Бешеный вновь бесцеремонно прервал собеседника, продолжая свой «допрос».
Они требуют немедленного вывода всех российских войск из Чечни! — с кривой улыбкой сообщил Широши.
Но это же просто невозможно! Безумие ка- кое-то! — гневно воскликнул Савелий.
Именно! — подтвердил Широши.
Воспользовавшись тем, что Бешеный задумался,
он продолжал: