Ученик дьявола
Шрифт:
Суиндон (озадаченный). Должен ли я понимать, что ваше мнение…
Бэргойн. Я не высказывал своего мнения. Не в моих правилах употреблять те крепкие выражения, пристрастие к которым, увы, столь присуще людям нашей профессии. Если б не это, я, может быть, сумел бы высказать вам свое мнение о спрингтаунских новостях – новостях, о которых вы (строго), по-видимому, еще не слышали. Сколько времени вам требуется, чтобы узнать новости от ваших подчиненных? Вероятно, не меньше месяца?
Суиндон (обиженно). Должно быть, сэр, донесение было доставлено
Бэргойн (достает из кармана донесение и показывает ему). Спрингтаун в руках мятежников. (Бросает донесение на стол.)
Суиндон (потрясенный). Со вчерашнего дня!
Бэргойн. С двух часов ночи. Очень может быть, что сегодня к двум часам ночи в их руках окажемся и мы. Об этом вы не подумали?
Суиндон (твердо). Если б это случилось, генерал, британский солдат сумеет постоять за себя.
Бэргойн (желчно). А потому, вероятно, британскому офицеру незачем знать свое дело: британский солдат исправит все его промахи своим штыком. На будущее, сэр, я просил бы вас несколько больше щадить жизнь ваших людей и несколько меньше щадить собственные умственные способности.
Суиндон. Прошу простить меня, сэр. Конечно, я не могу равняться с вами по уму и развитию. Я могу лишь делать все, что в моих силах, в остальном положившись на верность моих соотечественников.
Бэргойн (с неожиданным сарказмом). Позвольте спросить вас, майор Суиндон, вы не пишите мелодрам?
Суиндон (вспыхнув). Нет, сэр.
Бэргойн. Какая жалость! Какая жалость! (Оставив саркастический тон и глядя ему прямо в глаза, веско и внушительно.) Сэр, отдаете ли вы себе отчет в том, что только два обстоятельства служат нам пока защитой от катастрофы – наша собственная бравада и неорганизованность колонистов? Но ведь они такие же англичане, как и мы с вами; и, кроме того, их шестеро на каждого из нас (с ударением) – шестеро против одного, сэр. А наши войска наполовину состоят из гессенцев, брауншвейгцев, прусских драгун и индейцев с томагавками. Вот те соотечественники, на верность которых вы собираетесь положиться! Теперь представьте себе: вдруг у мятежников найдется вождь? Вдруг спрингтаунские вести означают, что такой вождь уже нашелся? Что мы тогда будем делать? А?
Суиндон (мрачно). Я полагаю, сэр, – исполнять свой долг.
Бэргойн (с прежним сарказмом, махнув на него рукой, как на безнадежного дурака). Да, да, разумеется. Благодарю вас, майор Суиндон, благодарю вас. Вы вполне разрешили вопрос, сэр; пролили яркий свет на создавшееся положение. Как отрадно сознавать, что рядом со мною находится верный и опытный офицер, на которого я вполне могу опереться в столь серьезный момент. Я думаю, сэр, для нас обоих полезно будет, если мы без отлагательства приступим к казни вашего диссидента (звонит в колокольчик), – это даст выход нашим чувствам, тем более что мои правила лишают меня возможности отвести душу привычным для военного способом.
Сержант появляется на пороге.
Введите арестованного.
Сержант. Слушаю, сэр.
Бэргойн. И скажите всем офицерам, которые вам попадутся по дороге, что суд больше не может
Суиндон (сдерживаясь с большим трудом). Все члены суда давно готовы, сэр. Они уже больше получаса дожидаются, когда вам будет угодно открыть заседание. Все давно готовы, сэр.
Бэргойн (кротко). И я тоже.
Входят несколько офицеров и занимают места за столом. Один садится сбоку, напротив двери, и готовится вести протокол судебного заседания. Судя по мундирам, здесь представлены 9-й, 20-й, 21-й, 24-й, 47-й, 53-й и 62-й британские пехотные полки. Один из офицеров в чине генерал-майора королевской артиллерии. Среди прочих есть и немецкие офицеры – из полков Брауншвейгекого, Прусского драгунского и Гессенских стрелков.
С добрым утром, джентльмены. Крайне сожалею, что пришлось побеспокоить вас. Вы очень любезны, что согласились уделить нам несколько минут своего времени.
Суиндон. Угодно вам председательствовать, сэр?
Бэргойн (теперь, на людях, он проявляет еще больше учтивости, внешнего лоска, изысканности в выражениях и язвительности в тоне). Нет, сэр. Я слишком ясно сознаю свое несовершенство, чтобы брать на себя так много. Я, если позволите, займу место у ног Гамалиила. (Подходит к крайнему стулу со стороны двери и, жестом пригласив Суиндон а занять почетное кресло, стоит, выжидая, покуда тот сядет первым.)
Суиндон (крайне раздосадованный). Как вам угодно, сэр. Я лишь стараюсь исполнить свой долг при весьма затруднительных обстоятельствах. (Садится в почетное кресло.)
Бэргойн, на время оставив свой деланный тон, садится тоже и, озабоченно нахмурив брови, углубляется в бумаги, размышляя о критическом положении, в котором он очутился, и о полнейшей никчемности Суиндона. Вводят Ричарда. Джудит идет рядом с ним. Их конвоируют четверо солдат под командой сержанта – двое впереди и двое сзади. Они проходят через всю залу, направляясь к противоположной стене; но Ричарда, как только он минует почетное кресло, сержант останавливает движением руки и сам становится за его спиной. Джудит робко жмется к стене. Четверо конвоиров выстраиваются в нескольких шагах от нее.
Бэргойн (подняв голову и увидя Джудит). Что это за женщина?
Сержант. Жена подсудимого, сэр.
Суиндон (нервничая). Она просила меня разрешить ей присутствовать, и я подумал…
Бэргойн (договаривая за него, с иронией). Вы подумали, что это доставит ей удовольствие. Понятно, понятно. (Мягко.) Подайте стул даме и устройте ее по возможности удобнее.
Сержант приносит стул и ставит неподалеку от Ричарда.
Джудит. Благодарю вас, сэр. (В благоговейном ужасе приседает перед Бэргойном, который отвечает величественным наклоном головы.)
Суиндон (Ричарду, резко). Ваше имя, сэр?
Ричард (с добродушным озорством). Полно вам! Что ж, вы меня привели сюда, даже не зная, кто я такой?
Суиндон. Форма требует, сэр, чтобы вы назвали свое имя.
Ричард. Ну, если форма требует, то мое имя Антони Андерсон, я священник пресвитерианской церкви.