Ученик Рун. Том 2
Шрифт:
— Мы с парнем владению оружием не обучены, но мы все еще маги. Почему нет? Тут два этажа, каменные полы, зачарованные перекрытия тверже стали. Деревья бы этих тварей не остановили, но когда они прорвутся внутрь, может быть, холодный и тяжелый камень… Мы можем хотя бы попытаться их задержать.
— Не прорвутся! — вклинился кто-то из аристократов. — Мы не позволим этой мерзости!..
— Ох! — закатил глаза Магнус. — Они уже порвали несколько десятков человек и лошадей! И выпили столько крови, что их не остановит даже армия! Только белая магия, очень мощная!
Десятник хмуро посмотрел на
После чего, взяв нескольких бойцов, десятник двинул вместе с нами вглубь поместья. По всей видимости, именно я и старый пьяница станем последним рубежом обороны, потому что, сделав несколько поворотов, мы вышли в самый центр поместья. Тут находилась запертая комната с большими резными дверями, у которых стояло сразу четыре гвардейца.
— Станете в тылах, — начал десятник. — Когда все станет совсем плохо, начнете отходить, обваливая потолки и вот этот коридор… Только стены не трогайте, иначе это могила получится…
Я еще раз бросил взгляд на почетный караул — а это был именно он — и понял, что мне на самом деле доверили роль последнего рубежа обороны. Если я не смогу остановить волколаков, то они разорвут не только меня, но и наследницу престола.
И пусть я не был дагерийским поданным, да и лет мне немного, но я прекрасно понимал, какая смута начнется в крупнейшем государстве континента, если нежить доберется до Элаизы Форлорн и ее дочери. А это, в свою очередь, поставит под удар не только простых людей, но и магов, частью сообщества которых я стал совсем недавно.
— Сделаем, — серьезно кивнул я чуть бледному десятнику.
Почему-то и я, и Магнус, и гвардейцы были уверены в том, что мне придется применить свои печати для того, чтобы разрушить часть поместья. А это значит, что большинство из нас в ближайший час умрет страшной смертью.
Глава 22. Новая старая ересь
Осиор сделал глубокий вдох, после чего толкнул створки дверей и сделал шаг вперед. Зал Трибунала Круга, обитель истигаторов, в которой он не появлялся более пяти лет. Строго говоря, пришел он сегодня по двум причинам. Первое — Неро убедил его в том, что нужно возвращаться к полноценной работе на благо магов. Он не может вечно бегать от своих обязанностей, а складывать с себя полномочия Осиор не планировал. Нет, не то чтобы он цеплялся за власть, просто плащ, булава и костюм Трибунального Истигатора уже давно стали частью самого Осиора. И если когда-то он смог вырвать из своей жизни шамоградскую Башню, Виолу, Аурантиса и братьев по службе, то отказаться от своего призвания и жизненного выбора у него просто не хватало духу.
Второе — причиной сегодняшнего сбора было сообщение от Аурантиса. Его учитель убыл из столицы около месяца назад, не поставив в известность даже его, Осиора, о причинах отъезда. Настоящую причину знала только Виола, которая сейчас и будет выступать перед стражами Устава.
Прямое обращение архимага — крайне редкое событие. Обычно они не вмешивались в работу Трибунала, следуя принципу разделения власти. Тем более, инициатором сбора являлась сама Виола, да и так получилось, что весь Трибунал, включая Верховного Трибуна Имирия, сейчас находился в столице.
Осиор
Зал Трибунала представлял собой круглую комнату с большим столом-кольцом и небольшим подиумом в центре для тех, кто решил держать слово. Использовался зал редко, но если подобное случалось, истигаторы не выходили за дверь, пока не будет принято решение. Причиной тому было то, что некоторые вопросы решались простым большинством, но часть — только при единогласном согласии всех членов Трибунала. Например, объявление ереси требовало полного единства всех истигаторов.
Осиор занял свое место за столом и бросил взгляд на Виолу, которая сейчас о чем-то тихо говорила с Имирием. Что такое случилось у Аурантиса, что он не просто потребовал собрать Трибунал, но даже привлек к этому призывательницу, вместо того, чтобы выступать сам? Вопросы множились и от того, что сам Имирий, да и Виола, выглядели напряженными и сосредоточенными. От белокурой волшебницы сейчас и вовсе исходили волны мрачной решимости, чего Осиор не видел уже много лет.
— Итак, все в сборе, — огласил Имирий, когда Трибунальные Истигаторы заняли свои места. — Слово будет держать архимаг Виола.
После чего Верховный Трибун опустился в свое кресло, давая возможность говорить волшебнице.
— Трибунал! — начала архимаг, которая уже заняла место на подиуме. — Это срочное собрание было созвано из-за сообщения, что пришло от архимага Аурантиса. В начале лета он отправился в Шинлукан по делам Круга, точнее, из-за мрачных сообщений, что приходили оттуда.
Виола умолкла, окидывая взглядом истигаторов, что сидели вокруг нее за столом.
— Я не буду устраивать высокопарных речей и скажу прямо. Уважаемый всеми архимаг Аурантис считает, что в Шинлукане зреет новая ересь, и причиной тому — табийский еретик Малтор.
Слова Виолы падали, будто тяжелые камни, эхом отражаясь от стен зала Трибунала.
— От лица архимага Аурантиса и от своего лица я прошу Трибунал рассмотреть вопрос объявления войны ереси, — добавила Виола, спустилась с подиума и вышла за границы стола через специальную прорезь, заняв место для наблюдателей, чуть в стороне.
Где-то с минуту никто не издавал ни звука, после чего Второй Трибунальный Истигатор Джамар спросил:
— И каковы доказательства того, что в Шинлукане зреет ересь? Объявление войны еретикам серьезный шаг и если все зиждется только на подозрениях…
— Круг Кодина изловил минимум двух последователей Малтора, которые подтвердили то, что еретик жив и готовит новую бойню против Круга, — жестко ответила Виола. — И один из них был поясным магом, что служил в столичной Башне Шинлукана.
После этих слов по залу пошел гул — началось обсуждение. Никто не собирался подвергать слова Аурантиса сомнениям, но объявление войны еретикам — важный шаг, который полностью меняет жизнь всего круга. Созываются боевые маги, собирается ударный корпус из простых бойцов на случай, если будут захвачены селения и города, или еретики привлекут наемников из числа простых людей. Полномасштабная борьба с ересью была настоящей войной сторонников Устава против тех, кто решил, что они выше древних законов и договоров.