Ученик. Второй пояс
Шрифт:
Рилия тут же шагнула ко мне, протягивая новый. Полный сока.
Я принял его, делал глоток, смачивая пересохшее горло. Сладость приятно скользнула по языку, но я лишь молча сделал жест оценщику. Он подскочил, обогнул Олафа и сунул мне в руки три мелко исписанных листа. Сначала я вчитывался в каждую строчку, но затем просто безразлично скользнул в самый конец, на общую сумму. А после поднял на Гавала вопросительный взгляд. Он пожал плечами:
– Что-то дороже, чем у нас, что-то сильно дешевле.
Я кивнул в ответ, перевёл взгляд на оценщика. Он расплылся в улыбке:
– У нас довольно специфичный город, господин. Здесь больше стараются избавиться от вещей, чем купить. Особенно это касается алхимии, оружия и доспехов, артефактов и техник. Прошу не думать, что наш торговый дом пытается нажиться на вас, господин.
Я кивнул и ему, запоминая услышанное, и произнёс вслух цифру, которую только что прочитал:
– Шесть тысяч семьсот два малых духовных камня. Принимаю.
И не сдержал улыбки, вспомнив свою первую большую добычу со Зверей. Ту, что получил вместе с земляком Зимионом и ватажником Гуниром в лесах возле самой Морозной Гряды. Тогда мне тоже казалось, что мы добыли огромную сумму денег. Которую тут же истратили, не сумев купить всё, что хотели. А ведь нас было тогда всего трое.
Сейчас под моей рукой три десятка человек. А значит, на каждого приходится лишь чуть больше двухсот камней. И нужно пополнить растраченные зелья и отвары, купить новые доспехи, кое-кому новое оружие, припасы, специи и соль, хлеб и сыр, кое-кому захочется сладостей.
И это ещё мой отряд ни духовного камня не платил за лечение от ран и, главное, от стихийного яда Зверей. Не такое уж и прибыльное это дело, ватажничество. Но здесь, как верно заметил оценщик, многое дешевле, чем в других местах. Я и сам это знаю по опыту Ясеня. Того Ясеня, что полон жизни в Первом поясе.
Оценщик согнулся в поклоне:
– Господин, приятно иметь с вами дело.
Я кивнул:
– Я рад, – а затем улыбнулся. – Но теперь я стану более требователен и жаден.
Олаф тут же выложил на стол ещё одну траву. Совсем из другого кисета.
Работник ахнул:
– Небесная Призрачная трава!
Ринулся судорожно перебирать стебли:
– Три, пять, шесть, восемь, – растерянно глянул сначала на Гавала, затем на меня. – Почему восемь, если должно быть девять?
Ответил ему Гавал:
– Господин считает, что удаче нужно делать подношение и нельзя оставлять после себя пустое место.
Я пожал плечами:
– Небесная трава становится Призрачной только спустя двадцать пять лет. Кто я такой, чтобы прерывать её путь к Небу? Мы оставили по одному стеблю каждой найденной редкой травы. Пройдёт два-три года, и она снова наберётся сил.
Работник с уважением протянул:
– О-о-о! Господин потомственный ватажник?
Я лишь вежливо улыбнулся в ответ. И промолчал. Что-то я не припомню таких наставлений от Гунира. Да и от меня что в первом, что во втором лагере Волков требовали приносить всё, что я найду. Может, в третьем лагере были другие порядки? Хотя… Были же места, куда мне совсем не советовали заходить. Места силы. Где, как не там, выращивать самые дорогие небесные травы?
Оценщик затараторил:
– Ох, господин, это будет отличный лот. Уверен, что за него начнут сражаться три, а может быть и четыре алхимика.
Я повёл рукой, прерывая его:
– У меня нет времени ждать аукциона. Уже через два-три дня я должен отправиться в путь. Полагаюсь на ваш опыт. Предложите мне хорошую цену и я сдам эти травы, словно на обычную скупку, – оценщик сузил глаза, а я напомнил. – Вы ведь умеете делать свою работу так, чтобы клиент уходил довольным, верно?
Он подумал и решительно предложил:
– Пятьсот сорок камней за каждый стебель!
Гавал кивнул:
– Хорошая цена, господин.
Десятки трав появлялись на столе оценщика и почти на всё он тут же называл цену, даже не заглядывая в свои книги. А вот Гавалу приходилось делать это постоянно. Но дело шло споро. Скоро Олаф протянул уже не отдельную траву или шкуру, а целый кисет. Гавал принял его, подкинул на ладони и ухмыльнулся:
– Комната маловата. Думаю, вам достаточно просто взглянуть, чтобы оценить качество этого товара. Смените привязку.
Оценщик вскинул брови, осторожно принял кисет. Даже Рилия заинтересованно шагнула от стены, словно тоже могла заглянуть туда на расстоянии, да ещё и не капнув на него своей кровью.
Не спешил этого делать и оценщик. Переведя на меня взгляд, он негромко сказал:
– Господин, я хочу сказать вам, что за любой сделкой наблюдают. А в случае спорных моментов последует проверка на амулете Истины.
Гавал процедил:
– Ты намекаешь, будто господин пытается как-то обмануть тебя?
Оценщик криво улыбнулся:
– Всего лишь сообщаю, как всё устроено в торговом доме Чёрной Луны. Нам дорога наша репутация.
Я лишь пожал плечами. Что мне эти стены? Они не скрывают печатей людей вокруг. Которые просто уснут, решись напасть на меня. Но я не собираюсь обманывать с кисетом. Поэтому лишь повторил:
– Привяжите к себе кисет, уважаемый.
Только через десяток вдохов оценщик сморгнул и поднял на меня горящий взгляд:
– Господин! Какая ценность! Клянусь Небом, что впервые за пять лет держу в руках подобную ценность! Один размер этой Змеи чего стоит! А ядро? Где… – оценщик замолчал, оглядывая меня, согнулся в поклоне. – Ах, простите, господин, мою дерзость, конечно же, я понимаю, что ядро вы не хотите продавать, но я должен его увидеть. Это позволит лучше оценить Возвышение убитого Зверя. И исключить возможность ошибки.
Я медленно кивнул. Конечно же, я не собирался отдавать ядро убитого Змея. Оно моей стихии, причём лучшее в моём наборе ядер, которые я использовал для медитации. Лучше, чем всё, что лежало в коллекциях Тёмного и Креода Саул. Оно и понятно, ведь ни один из них не имел синих прядей в волосах.
Вообще, ядер Зверей, которые мы уже сдали здесь, было гораздо меньше, чем шкур и потрохов. Потому что я не только откладывал себе ядра воды, а Рейке ядра стихии дерева, но и сделал ещё пять подобных коллекций для каждой из стихий. И хранились они у Кирта.