Ученик
Шрифт:
Вот еще воин, который всю жизнь посвятил хождениям по очагам, пытаясь раскрыть их загадку. В итоге заразился неизвестной болезнью и за три дня сгорел. Обладал способностью сродни невидимости. В свете грядущих событий его знания могут оказаться весьма полезны. Передаются не только знания и рефлексы, но и способности. Это очень важно. Их практически нереально приобрести иным путем. Они либо достаются при рождении, либо ими может наградить Аннулет при прохождении обряда.
Надо было срочно принимать решение. У меня появилось неприятное ощущения жжения в груди, становилось тяжело дышать. Похоже, мое тело снова отключилось.
— Давай того, кто регенерировал и усиливался, — прохрипел я.
— Да будет так! — пафосно воскликнул Аннулет, и под эхо его крика я вывалился в реальный мир.
Снова на чистых инстинктах запустил магию. К счастью, сердце не стало сопротивляться, и «мотор» моего тела мгновенно завелся, позволяя вдохнуть полной грудью. Как же хорошо быть живым!
Поднявшись с пола и толком не придя в себя, я побрел к выходу. В голове туман, мелькают какие-то образы людей, местности. Похоже, это чужие воспоминания смешиваются в моей голове с окружающей реальностью. Поднявшись в кабинет, я рухнул в кресло. Ураз сел напротив, молча ожидая, когда я приду в себя. Игнорируя направленный на меня внимательный взгляд, я закрыл глаза и окунулся в новые воспоминания.
Меня звали Григорий, на дворе шел двадцатый год прошлого века. Мы пришли усмирять татар, которые в это неспокойное время решили отделиться от Империи, создав независимое государство из соседних восточных и южных княжеств. Мне тридцать четыре года, и я — сильный боец. До нормальных званий не дослужился, в разведке это сложно, наши подвиги не слишком заметны. Такая служба любит тишину. У меня есть родовая способность — каменная кожа. Так-то она спит, но в случае опасности активация происходит практически мгновенно. Спасает даже от пули в упор. Были случаи. Да и регенерация у меня сродни чуду. Любая рана почти мгновенно затягивается.
Однако в этот раз все пошло не так. Во время разведки меня учуяли вражеские маги и попытались взять в плен. Пришлось спасаться бегством. Мой верный боевой товарищ, конь по кличке Липа, пал от пуль, а пешком по степи особо не побегаешь. Пара раз от меня отскакивали пули, а я продолжал упорно бежать, грамотно используя местность. Наконец-то стало темнеть, появился шанс оторваться от погони. Но мне не повезло — впереди ждала еще одна засада.
Бой против мечника я проиграл, не дотягивая по уровню мастерства, несмотря на то, что почти по два часа в день отдавал тренировкам сабельного боя. Первые пропущенные удары не смогли пробить мою каменную кожу, но мастер был слишком хорош. Удары сыпались один за другим, и мне удавалось парировать только один из трех. Вскоре способность дала сбой, и я получил первую рану, которая под изумленными взглядами врагов практически сразу затянулась. Но за ней последовала следующая рана, еще одна, и снова, и снова, пока я, обессиленный и истекающий кровью, не рухнул на землю. Тут-то меня спеленали и, посовещавшись, решили возложить на алтарь. Он любит необычных людей. Дальше все было банально: привязали к обелиску и взрезали ножом живот. Может быть, мне и удалось бы выжить, но проклятый алтарь высосал мои силу и душу до дна, даруя успокоение.
Вынырнув из воспоминаний, я огляделся, не сразу придя в себя. В мозгу прояснилось, появилось понимание, что в любой момент я смогу обратиться к памяти Григория, а многие из его рефлексов удивительным образом перекочевали ко мне. Я чувствовал в руках тяжесть сабли и был уверен, что, взяв её в руки, смогу неплохо сражаться. Так же, как и управлять конем, и стрелять из древнего пистолета, который нынче можно достать только в антикварной лавке. Но самое главное — мне было достаточно легкого мысленного посыла, чтобы ощутить, как моя кожа начинает затвердевать. Удивительно. Умение это, конечно, требует тренировки, но я справлюсь.
Что же, не самый плохой выбор. Тем более, учитывая, что я находился в цейтноте и надо было срочно принимать решение. Теперь, поняв, как работает этот перенос памяти, я немного жалел, что не взял память стихийника. Но Борей упоминал, что записываются последние сутки и переносятся только те способности, которые использовались именно в этот период. Так что с Григорием мне повезло — сразу две способности, которые он активно использовал.
— Глава, совет рода собрался и желает проявить вам свое уважение, — прервал мои размышления Ураз, видя, что я уже пришел в себя.
— Идем, — я решительно поднялся со стула и направился вслед за Уразом, который показывал дорогу.
Мы спустились в зал на первом этаже, где, сидя за большим столом, нас поджидало трое мужчин. Увидев меня, они поднялись и поклонились. Я ожидал, что главы отнесутся ко мне с пренебрежением или недоверием. Все-таки я слишком молод и, действительно, чужак, который непонятным образом через их головы взлетел на самый верх. Но во взглядах, направленных на меня, не было ничего такого. Они оценивали, изучали, но не сомневались в правильности выбора Аннулета.
— Глава, — произнес самый молодой, сделав шаг вперед, — позвольте представиться. Михаил Максютов, — чисто европейская внешность, слегка за тридцать лет. Если он мастер в таком возрасте — это очень высокий уровень. Одет в легкий светлый костюм. Достаточно длинные волосы темно-пшеничного цвета, прическа с пробором. Больше похож на средней руки бизнесмена. Внешность располагающая.
— Рад познакомиться, никогда бы не подумал, что у вас татарские корни, — улыбнулся я ему. Михаил произнес что-то очень быстро по-татарски, показывая знания и владения языком предков.
— Мне из-за этого немало доставалось. Мое детство прошло недалеко от этих мест. Хотя моя семья давно живет под Тулой, мы стараемся не отрываться от корней. А внешность у меня в отца. Моя бабушка Диляра, дай бог ей здоровья, родная сестра деда Ураза. Нашла себе достойного, но небогатого мужа, сохранив свою фамилию и продолжая род Максютовых. У нее было трое мужей и четверо детей. Так что наш род в Тульской области достаточно силен и многочислен. А то, что я не слишком похожи на татарина, неважно. Главное — дух и соблюдение традиций, — закончив, он отступил на шаг назад, давая возможность представиться следующему.
— Глава, позвольте представиться, Мухамедюсуф Карамышев, можно просто Юсуф, — поклонился мне следующий. Это был сухощавый мужчина невысокого роста с полностью седой головой. На вид ему хорошо так за шестьдесят, но видно, что по-прежнему силен и крепок. Слегка раскосые глаза смотрели на меня с хитринкой. — Мой род из Башкирии и тоже имеет общих предков с Максютовыми. Все мы — дети Айдара! — произнес он ритуальную фразу и сделал шаг назад.
Последний на лицо был вылитый татарин — темные волосы, татарские глаза — но вот фигура подкачала: невысок и широк в плечах. К своим пятидесяти годам набрал лишний вес. Нельзя было сказать, что он толстый, но то, что погрузнел, однозначно. Его пальцы были украшены золотыми перстнями, и вообще выглядел он богаче остальных, точнее, выставлял напоказ свое богатство. Перстни на пальцах, толстая золотая цепь на шее. Дорогой костюм и последняя модель телефона. Все это бросалось в глаза.