Ученик
Шрифт:
– Сегодня второй день. Надо же!
– Вы мне доверяете?
Она опустила глаза.
– Глеб, не обижайтесь, но у меня нет особых оснований…
– Дарья Николаевна, я не спрашиваю, есть ли у вас основания. Я спрашиваю: вы мне доверяете?
Она вновь подняла на него изумрудные глазищи и совершенно серьезно осведомилась:
– Кто такой Ли Бо? Ну-ка, быстро.
– Это мой тренер по восточным единоборствам, – как на уроке отбарабанил Глеб.
Даша выбросила окурок в окошко.
– Ну и замечательно. Можете сами ответить на свой вопрос.
Теперь
– Ладно, пускай не совсем тренер… – смущенно пробормотал он. – На самом деле, Ли Бо родился в 701-м году, а умер в 762-м. Этот парень, черт его дери, был величайшим поэтом Китая. Наплевав на придворные почести, он скитался, как последний бомж, но жизнь его стала легендой. Его называли «бессмертным, низвергнутым с небес»… – отчаянно махнув рукой, Глеб продекламировал:
Среди цветов поставил якувшин в тиши ночнойи одиноко пью вино,и друга нет со мной.Но в собутыльники лунупозвал я в добрый час,и тень свою я пригласил,и трое стало нас.Но разве, – спрашиваю я, —умеют пить лунаи тень, хотя всегда за мнойпоследует она?А тень с луной не разделить.И я в тиши ночнойсогласен с ними пироватьхоть до весны самой.Даша смотрела на него широко раскрытыми изумленными глазами. А Глеб, глотая знакомый комок в горле, едва справлялся с дыханием:
Я начинаю петь и в тактколышется луна,пляшу – и пляшет тень моя,бесшумна и длинна.Нам было весело, покахмелели мы втроем,а захмелели – разошлись,кто как, своим путем.И снова в жизни одномумне предстоит брестидо встречи – той, что между звезду Млечного пути.Наклонившись к окну, Глеб вдохнул прохладный воздух.
– Не смейте отворачиваться, – сказала Даша. – Илья тут же вас раскусил.
Глеб поднял стекло и хмуро повернулся.
– Дарья Николаевна, я не хочу быть грубым, но…
– Послушайте, Глеб! Раз уж мы через это все же прошли вы можете называть меня просто Дашей.
Глядя ей в глаза, Глеб проговорил:
– Даша вы мне надоели вместе со своим Ильей.
Она с улыбкой завела мотор.
– Глеб, я вам доверяю. Несмотря на ваш дебильный спектакль.
Они медленно поехали вдоль переулка. «Ниссан» следовал за ними, держа небольшую дистанцию.
– Благодаря моему дебильному спектаклю, – буркнул Глеб, – вы смогли блеснуть своей образованностью.
Дашины щеки вспыхнули.
– Глеб, можете мне поверить…
– Ластик, – в досаде на себя перебил Глеб.
– …можете поверить, что я вовсе этим не горжусь и…
– Я сказал, ластик! – повысил голос Глеб. – Я стер свою подлую реплику! Я ее не произносил.
Из переулка они выехали на Садовое кольцо, сопровождаемые своим назойливым эскортом.
– Значит, ластик? – задумчиво переспросила Даша. – Сказали и тут же стерли, да?
– Ага, – вздохнул Глеб. – Иной раз я такое леплю, что и вспоминать неловко. Лучше стереть сразу.
Даша усмехнулась.
– Ну что ж, ластик – верное оружие.
– А что касается оружия, – Глеб выразительно глянул на лежащую сзади сумочку, – то его либо уж совсем не брать, либо держать под рукой. И, Бога ради, не злитесь на Илью: он о вас печется.
– Знаю, – просто сказала Даша. – Кроме него у меня никого нет.
После короткой паузы Глеб обронил:
– А вот и врете.
Она с усмешкой на него покосилась.
– Простите, не поняла.
– Ну и не надо. Вы покажете мне список Самарской?
– Подумаю. Может быть… А вы объясните мне свое странное поведение?
– Да что в нем странного? Просто меня иногда заносит…
– Глеб, опять?! – сердито перебила Даша. – Давайте так: либо говорить правду, либо не говорить ничего! Согласны на такое условие?!
Глеб помолчал, подумал и кивнул.
– Согласен. Но мне это будет нелегко. Я и сам веду… весьма специфическое расследование. О нем я не то что рассказывать – даже намекнуть не имею права. Последствия могут быть катастрофическими.
– Для кого? – спросила Даша.
– Можете смеяться, но для всего человечества.
Даша взглянула на него с досадой.
– Даже так? Тогда, конечно. Лучше не рассказывайте.
– Это не вам решать, а мне.
– Ошибаетесь. Если речь идет о судьбах человечества, слушать вас я остерегусь.
– По-вашему, я похож на шиза?
Она посмотрела на него, как бы оценивая.
– Вы вообще ни на кого не похожи.
– Вас это шокирует?
– Да, черт возьми! Вы разочарованы?
– Скорей, удручен.
– Убогостью моего интеллекта?
– Невыразительностью моего лица.
Даша улыбнулась.
– Ах, сколько сарказма! Кстати, как называется этот наш диалог? Неужели опять «поединок»?
– Нет, – качнул головой Глеб, – это диалог-игра.
– То есть шаг вперед?
– Безусловно.
– Это бодрит, – продолжала улыбаться Даша. – Какая у вас там следующая ступенька наверх?
Глеб вздохнул.
– Диалог-танец, явление довольно редкое. Можно сказать, уникальное.
– Как интересно! Ну и что же он такое, этот диалог-танец?
– Если повезет, сами узнаете. Не ошибетесь, будьте уверены.
В разговоре их внезапно возникла пауза. Они молча миновали площадь «трех вокзалов», молча доехали до Сокольников и, малость попетляв, остановились возле двадцатиэтажной башни. «Ниссан», само собой, припарковался неподалеку.