Училка и Чемпион
Шрифт:
Дети устремляются ко мне, и я обнимаю каждого из них. Понимаю, что скоро придётся их отпустить, ведь декрет не за горами. Но этот год доведу, конечно.
Попрощавшись с ребятами, пока Наташка передаёт им торты и конфеты (и знала же, что придут! А мне не сказала, кстати), мы садимся в машину. Лиля остается у порога, махая нам вслед, а мы едем к загсу. Всё кажется правильным. Впереди — самый важный день в нашей жизни.
Переплетаем наши пальцы и молчим с Мироном. Так много уже сказано, и так много ещё
Но эту самую тишину внезапно разрезает пиликанье моего смартфона. Я его, оказывается, забыла поставить на вибро режим.
Достаю, чтобы исправить эту оплошность, и тут пальцы холодеют — на экране промо поста известной мне блогерши.
Да, я подписалась на нее тогда еще. Игнорировала, как и большинство остальных подписок. Но сейчас…
Она выложила пост обо мне и Мироне.
На экране — коллаж из фотографий. Мое лицо, пойманное в какой-то неудачный момент, и снимок Мирона — идеального, как всегда. Заголовок: «Звезда бокса женится на простой учительнице. Пара или не пара?»
На коллаже мы с Мироном настолько разные…. настолько отличаемся, что я чувствую, как у меня в носу щипать начинает, а за грудиной теснит.
Комментарии… Я не должна их читать, но пальцы сами листают вниз. Один хуже другого — злые, ядовитые.
“Такая серость!”
“Вокруг него столько красавиц, а он женится на Золушке?”
“Не продержатся и года”
“Да она ему быстро надоест”
“Охотница за деньгами”
“Будет сидеть дома, клуша, пока чемпион по кроватям прыгает”
и прочее.. прочее….
Внутри что-то сжимается и болит. Грудь наполняется тяжестью, в горле встает ком. Мне вдруг резко нехватает воздуха на вдох.
— Останови машину, — вдруг вырывается из меня.
— Что? — Мирон оборачивается с удивлением.
— Пожалуйста, останови! Мне нехорошо.
Водитель жмет на тормоз, и я выбегаю из машины.
Воздух холодный, свежий, но даже это помогает с трудом. Меня мутит, глаза горят, по спине ползут противные мурашки.
Я просто иду к ближайшим деревьям, чтобы хоть как-то прийти в себя. Прикасаюсь к стволу и прикрываю глаза, делаю несколько глубоких вдохов, но тошнота, кажется, только усиливается.
Через пару мгновений Мирон догоняет меня. Его шаги быстрые, тяжелые. Он подходит сзади, берет меня за плечи и разворачивает к себе.
— Кошка, что случилось? — его голос взволнован, в глазах тревога. — Токсикоз?
Я шмыгаю носом и качаю отрицательно головой.
Не токсикоз. Но жуткий токсик.
Я не могу ответить, только опускаю голову. Слезы текут
— Ты видела эту чушь, да? — спрашивает он тихо, догадавшись. Я киваю, не в состоянии говорить.
— Люба, послушай, — он обнимает меня с такой нежностью, что мне становится чуть легче. — Это полная ерунда. Алёна — идиотка. Она сделала это, чтобы привлечь к себе внимание. Эй плевать на нас. А мне… Мне никто не нужен, кроме тебя, Кошка. Ты понимаешь это?
Его слова звучат уверенно, голос такой теплый, что боль постепенно стихает. Эмоции становятся менее острыми, пульс начинает выравниваться. Я утыкаюсь в его грудь лицом, слышу его ровное дыхание, и понимаю, что он говорит искренне.
— Плевать я хотел на то, что думают другие, Люб. Тем более это просто откровенный хейт. Ничего более. Никак не относится к реальности, — он гладит меня по плечам. — К сожалению, это часть моей работы, да, и моей жизни. Я поначалу тоже вскипал, как спичка вспыхивал. Но потом понял — туфта это всё. А если реально достает, то можно и в суд подать.
— Не надо никакого суда, — выдыхаю судорожно. — Это же как в школе — таким пакостным чем больше внимания, тем больше их это радует. Только в школе дети, их души ещё способны стать светлее, а тут….
Я улыбаюсь сквозь слезы. Его крепкие руки надежно держат меня, и мир снова обретает краски. Мирон — мой мир, и я знаю, что с ним я справлюсь с любой ерундой.
— Именно, Кошка. Так что давай завязывай, ну?
— Спасибо, — шепчу я, осторожно вытирая слезы и надеясь, что мой макияж еще можно спасти.
Он наклоняется и целует меня сначала в лоб, а потом в губы.
— Всё, поехали. Нам ещё пожениться нужно, — говорит он с улыбкой. — А то нас там в загсе потеряют.
— Поехали, — смеюсь, ощущая, как меня отпускает, и становится внутри снова легко и тепло.
49
Мы подъезжаем к загсу, и сердце у меня так стучит, будто я только что пробежала марафон. Мирон держит меня за руку, его пальцы крепко сжимаются вокруг моих. Я чувствую себя невероятно счастливой и немного растерянной. Моя жизнь вот-вот изменится, и осознание этого кружит голову.
На ступеньках загса толпятся журналисты. Камеры щелкают, кто-то выкрикивает наши имена с Мироном, а я хоть и стараюсь не напрягаться, всё же ся сжимаюсь внутри. Пытаюсь держать спину ровно, но приходится крепче сжать руку Мирона, потому что ноги кажутся слабыми.
— Мирон, как ощущения? — кричит один из репортёров. — Готовы проститься с холостяцкой жизнью? Скучать не будете?
— Отличные! Скучать точно не получится! — отвечает он, а потом оборачивается ко мне и добавляет чуть тише: — Спокойно, Кошка. Всё хорошо.