Учитель Гнус. Верноподданный. Новеллы
Шрифт:
В конце мая 1922 года между ними состоялось решительное объяснение, — вечером в ее квартире на Бамбергерштрассе, когда она примеряла платья, Герда Гёца вдруг осенило. Слишком много платьев, и слишком они роскошные; трудно поверить, чтобы их оплачивала какая-нибудь кинофирма. Пока не ушла портниха, он сдерживался и подавал снисходительные реплики. Лисси, вся в ядовито-желтых блестках, золотоволосая, яркая, великолепная, вертелась между тремя зеркалами на обтянутых шелком стройных ножках и только роняла накрашенным ротиком:
— Картинка! Недаром обо мне нынче все говорят!
Едва
— Ты опять начинаешь? — не растерялась Лисси и сама перешла в наступление.
С такой шикарной женщиной надо быть щедрым, либо уж помалкивать. Это из-за нее он сбился с пути? Скажите пожалуйста! Раз-другой метал банк, спекульнул кокаином — и даже тут спасовал.
— Сказать кому-нибудь, никто и не поверит, что ты так глуп.
Куда девался милый ротик! Но друга своего она все-таки любила и потому тут же похвалила его природные данные.
— Глянь-ка на себя: франт, каких мало, морда дерзкая!
Во время нежнейшего примирения Лисси наконец убедила Герда Гёца, что он должен доверить ей свою судьбу. И не сметь ревновать к ее знакомым, которые берутся ему помочь!
— На твою священную честь, глупыш, никто не покушается, — сказала она и похлопала его по щекам наманикюренными ручками. После чего они отправились на Мотцштрассе.
В баре «Павлин» оказалось, что Лисси ожидал какой-то коренастый господин бульдожьей породы. Его звали Стэрни.
Герд Гёц, едва услышав это имя, вставил монокль. У Стэрни глаза налились кровью. Так и сидели они, застыв, стараясь не глядеть друг на друга.
— Да что это с вами?
Ах, вот оно что! Стэрни был рядовым у Ракова, об этом они и вспомнили.
— Уж если я тебя знакомлю с деловым человеком и он может быть тебе полезен, так ты наверняка в свое время засадил его в отхожее место.
— Отхожее место! — проворчал Стэрни. — В сравнении с тем, куда засадил меня обер-лейтенант Раков, отхожее место сущий рай — не хуже этого бара. — И Стэрни обвел рукой зал, где они сидели. Повсюду искусственный цветной мрамор и освещенные изнутри, словно опаловые, столики.
— Вам, я вижу, это только на пользу, — решила Лисси.
Однако Стэрни без всякого удовольствия вспоминал о польской зиме, особенно, как по приказу обер-лейтенанта Ракова он целый день простоял по колено в снегу, привязанный к кольям ограды.
— От этого всю жизнь в сердце свербит.
На что Герд Гёц, в нос:
— Вы слишком дорожили своей драгоценной шкурой. Зато сейчас, кажется, преуспели в спекуляции.
Теперь обрел уверенность Стэрни.
— Я удачливый коммерсант. А кто сидит на бобах и злится, считает меня спекулянтом.
Чтобы как-нибудь спасти положение, Лисси приказала капельмейстеру играть шимми и танцевала с обоими. Затем кавалерам пришлось вместе выпить. Лисси тоже выпила, так ей было легче осуществить задуманное. Стэрни должен принять Герда Гёца в какое-нибудь выгодное дельце. В третьем или четвертом кабачке Стэрни, окончательно расчувствовавшись, прочавкал:
— Раков, с выгодным дельцем — порядок. Продайте мне Лисси!
Герд Гёц, разумеется, тут же потребовал удовлетворения.
Лисси пришлось вмешаться, пока они наконец не условились встретиться у нее завтра, чтобы поговорить о делах как следует.
Первым явился Герд Гёц. Его беспокоило, не имел ли в виду Стэрни некую тайную цель, когда согласился принять его в долю. Лисси возмутилась:
— Клянусь тебе, с этим человеком у меня никогда ничего не будет!
Герд Гёц пояснил:
— Он был бы мне еще неприятнее, чем кто-либо другой. Я ни на какие деньги не польщусь, если коснется…
Тут вошел Стэрни. Он сразу приступил к делу. У него кое-что есть для Ракова.
— По старой дружбе, — сказал он с наигранным простодушием, прикрывая глаза.
Дело, которое он имел в виду, палка о двух концах. Стэрни ни за что не ручался. При удаче можно разбогатеть. Герд Гёц прервал его:
— Если это затронет мою офицерскую честь…
— Сами разберетесь, — заключил Стэрни. Пропал радий, и не малое количество, но его можно разыскать. Похищенный в свое время в Румынии каким-то солдатом, который затем умер, украденный санитаром, который не знал, что это такое, он прошел через десятки рук и теперь бесследно исчез. Стэрни назвал имена и адреса — те, что ему известны. Сам он не располагал временем, чтобы целиком посвятить себя этому делу и все это распутать.
— Предупреждаю вас честно, Раков, вам придется бегать высунув язык. К тому же вы рискуете попасть в опаснейшие ситуации.
— Это как раз по мне, — сказал Герд Гёц.
Он хотел отправиться немедленно.
— Стоп, вам причитается на расходы.
Стэрни выписал чек, после чего Герд Гёц и отправился.
— Вы порядочнее, чем я думала, — сказала Лисси.
Стэрни ответил язвительно:
— Он бегает, а я сижу с вами.
— Только, пожалуйста, не тешьте себя надеждой, — потребовала она деловито. Но раз уж этот человек был здесь, она позволила ему оплатить ее новые туалеты.
— Недаром обо мне нынче все говорят! — произнесла она в виде утешения.
Герд Гёц бегал. По первому адресу он получил совершенно точные сведения, — с человеком, который своими глазами видел этот радий, можно немедленно встретиться. Однако тот ничего толком не знал, так, кое-что подсказал Герду Гёцу. В следующем доме — еще кое-что. Эти намеки то кружили Герда Гёца на одном месте, то уводили вдаль. Он попадал к ростовщикам, к трактирщикам, к беднякам, пожитки которых перетряхивал под любым предлогом. Многие дамы соглашались похитить украденное у своих любовников, если Герд Гёц им хорошо заплатит. Ему было назначено свидание в Гамбурге, в кафе, и там, в темном углу, он действительно нашел в высшей степени подозрительного субъекта с фальшивой бородой, который дал понять, что у него имеется… Радий? Да. Но на деле у него вроде ничего и не было. Герд приходил трижды, пока наконец ему не показали под столом какой-то сверток. Не успел он протянуть руку, как получил неожиданный удар в подбородок и рухнул на пол.