Учитель на замену
Шрифт:
И, видя, что Ричер опять пытается что-то возразить, резко стучит ладонью по столу.
– Этих ребят, умеющих верно расставлять приоритеты, я возьму на стажировку в свой отдел. А потом, возможно, и предложу постоянную работу. А ты сейчас заткнешься, засунешь свой грязный язык в свою грязную жопу, а потом соберешь в кучку то, что у тебя вместо мозга. Уж не знаю, где ты это найдешь. Явно не в голове. И этой кучкой подумаешь. Слышишь ты, дебил? Подумаешь! А потом возьмешь ручку
– Ка-ка… Кхмммм… - Майк от неожиданности начинает заикаться, лихорадочно соображая, не сдвинулся ли он окончательно.
Непосредственная (чтоб ей!) начальница в жизни не сказавшая ни одного бранного слова матерится, как … как его сержант в армейке! И это настолько не вписывается в привычную картину мира, что Майк на полном серьезе решает, что он не здесь.
Он, наверно, в больничке, лежит под препаратами ловит глюки о матерящемся начальстве.
Особо кошмарные глюки.
Он прокашливается, и еще раз пытается задать вопрос:
– Какой отчет?
– О проделанной работе, конечно.
– Ка - ка… Да бл*! Какой работе?
– Под прикрытием, Ричер, под прикрытием. По особому распоряжению руководителя.
И, с удовлетворением и наслаждением даже разглядывая его вытянувшуюся физиономию, Доун добавляет:
– А ты что думал, что я своего лучшего оперативника на растерзание наркоторговцу отдам? К тому же, у тебя свидетельница есть… Интересная, кстати, девушка. Собирается защищать тебя в суде.
– Ааааа….
– Рот закрой. Мозги из жопы вынь. Ручку возьми.
Майк подчиняется отрывистым командам, с трудом соображая, что писать и что это за свид… Бляяяя…
Анна!
Конечно же, Анна!
Когда его взяли, она никак не хотела отходить, цеплялась за него, пока не рыкнул.
Он совершенно не желал ее впутывать.
Нехер.
Сам разберется.
Но она все решила сама. Вот стерва!
Ну что делать с ней? С такой непослушной стервотиной? Только наказывать остается! Вынуждает, прям!
Майк даже отвлекся от написания, представляя, как он ее накажет. Разнообразно и изощренно. Душевно так.
Через час с писаниной было покончено. Доун прочитала, три раза заставила переписывать скрипящего зубами подчиненного, потом ушла.
Еще через час Майка выпустили.
Он вышел на крыльцо участка, закуривая и наблюдая, как его непосредственное (чтоб ее черти сожрали!) начальство, теплых чувств к которой не прибавилось совершенно, несмотря на то, что в трудной ситуации она его не кинула, идет к своей машине.
И внезапно сворачивает в сторону. И направляется к байкеру, только что заехавшему на стоянку. Майк, покуривая, рассеянно подмечает
Сигарета падает на землю.
– Это че? Это че такое, а?
– Майк изо всех сил щипает себя за руку, не веря, просто не веря глазам.
– Я сдох, что ли? В аду?
И, наблюдая, как его непосредственная (аааа!!!!) начальница обжимается прямо на стоянке возле участка с его младшим братом, повторяет уже с уверенностью :
– Я в аду.
Эпилог
– Слышь, Дэнни, уйми свою бабу уже! Охерела в конец!
– Пасть закрой. Еще раз услышу че-то в таком тоне про нее, вломлю так, что челюсть вставную менять придется.
– Охереть. Ну охереть же теперь!
– Че надо тебе?
– Мне надо, чтоб мне не делали мозг!
– Это ты тогда к своей адвокатше, а не ко мне. В делании мозгов ей конкурентов нет!
– А теперь ты тон сбавь, говнюк.
– Так, все, побазарили, пошел нахер.
– Не, стой! Стой!
Майк слышит сопение брата в трубке, мысленно считает до десяти, сдерживаясь, переводя дух.
– Ну ладно… Я че-то… Но она совсем у тебя больная…
– Еще раз послать тебя?
– Не , все, все. Слышь, может ты ее трахаешь плохо? Чего она на меня наехала-то?
– Завали ты уже хлебало! В свою койку смотри, говнюк!
– Брат, а может ей отпуск взять? Сгоняй с ней во Флориду, пожарь на солнышке… А то ведь никакой жизни нет! Мало того, что этих говнюков - малолеток, что меня сдали тогда, ко мне прикрепила на стажировку, так еще и опять дежурить поставила. А я Анне уже обещал, что на уикэнд в горы сгоняем. Она и так на меня губы дует.
– Да еще бы! Говорил тебе, бабы любят внимание. А ты опять про этот гребаный день Святого Валентина забыл.
– А, блин! Да уж кто бы учил, щенок!
– Майк оскорбляется до глубины души.
– Сам-то давно ли в этой херне прошаренный такой стал?
– А моей похер. Она не загоняется.
Майк только вздохнул. Дэнни в этом плане дико повезло. Леннер вообще не парилась насчет важных дат и поздравлений, а все праздники и уикэнды предпочитала проводить так, как, по мнению самого Майка, только и стоило делать - в постели со своим мужиком. Дэнни такое дело только приветствовал.
Да и кто бы был против?