Учитель
Шрифт:
Так и здесь. Школьникам куда проще выдумывать небылицы и легенды, чем смириться с чужой инаковостью. Особенно бедолагам ломает мозг Хиракава. Броская, спортивная, с ярко-синими глазами (настойчивый слух о линзах)… но — хафу. Причем полукровка задиристая, бойкая на язык, всегда готовая настучать по голове за себя и за подругу. А еще у неё есть бумажный мусорный пакет, который она выпросила у Рио. Каждый раз, переобуваясь, она достает этот пакет, поэтому её ящик для обуви лишен досаждающего мусора.
Правда, после того как кто-то подсунул Шираиши любовное письмо, а Асуми, отняв его у своей страшно смущенной
Обедали мы тоже вместе. Так куда спокойнее, учитывая, что мне и Хиракаве требовалось съесть куда большие порции бенто, чем обычным школьникам.
Сегодня мы устроились в музыкальном классе.
— Акира, — жуя, выдала Хиракава, — Тебя дед хочет видеть сегодня, после школы. Звал.
— Твой дед или мой? — уточнил я, имея в виду Хиро Конго, оябуна местной банды, у которого было над Асуми нечто вроде опекунства.
— Пф, — чему-то улыбнулась девушка, — Они скорее оба твои. Но не суть. Я про старика Конго.
Видимо, имеет в виду, что мы с ним, вроде как, повязаны по жизни, а её после смерти отца привезли с другого конца этого острова.
— Значит, схожу, — кивнул я в знак благодарности.
С Хиро Конго, оябуном Сенко-групп, я был знаком давно, но несмотря на сотрудничество додзё Джигокукен и этого небольшого клана преступников, старался держаться от них подальше, выполнив лишь несколько небольших просьб и запросив такое же количество услуг. Порядочному японцу не стоит даже рядом стоять с якудза, иначе пресловутое «общество» мигом запишет его в пособники и преступники. К этому, конечно, относились с пониманием, но теперь, после того как я стал «надевшим черное», бойцом-рукопашником, съевшим Снадобье, необходимость дистанцироваться исчезла. Я уже ходил пару раз в штаб-квартиру в «гости». Схожу и сейчас.
— Вы к тесту-то готовы? — с поддёвкой буркнул Рио, доедая пусть и шикарный, но покупной бенто, — Не тебя спрашиваю, Акира, а девчонок.
— Готофа, — прочавкала Асуми, чуть пихнув бедром закивавшую после этого Шираиши, — А если что, то фот!
Достав из кармана новенький телефон-раскладушку, она продемонстрировала нам короткую шпаргалку, записанную в качестве сообщения, а затем полистала, показывая, что таких у неё много.
— Попробуешь ей воспользоваться, о репетиторе можешь забыть, — немедленно отреагировал я, — и о нашей компании тоже.
Гордая физиономия Асуми тут же скуксилась и пожухла. Она отвернулась, пробурчав, что мол, какая мне разница, как она учится. Ответив, что совершенно никакой, но не собираюсь метать бисер перед свиньями и, тем более, тратить время на безнадежных двоечниц, я принялся собирать коробку и палочки в пакеты. Рядом тихо и издевательски ржал Рио, а на лице Маны удалось обнаружить явное осуждение шпаргалок, даже настолько остроумных.
Её и так учить сложно. Про то, что дома эта синеглазая предпочитает одеваться максимально легко — я молчу, но стоит только сесть рядом для объяснений чего-либо в материале, как Хиракава моментально теряет и концентрацию, и настрой учиться.
Нет, я понимаю, что она дочь людей, имеющих весьма своеобразное отношение к морали, а проще говоря, преступников, но раздражает. Я и у себя дома давно уже устал делать замечания что матери, что Эне, а в гостях такое совершенно непозволительно с точки зрения японской культуры.
Сам тест прошёл быстро, для меня почти незаметно, а вот после него, одновременно со звонком, оповещающим конец урока, внезапно началось нечто из ряда вон выходящее. Главный двор старшей школы Аракава принялся заполняться молодыми людьми в черных глухих униформах. Такие уже почти не носят, но раньше они были популярны…
— Надо же, и досюда добрались эти «школьные войны»! — Хиракава, скрестив руки на груди, с досадой смотрела в окно. Одноклассники, прилипшие к стеклу, не приближались к нам, давая возможность с относительным комфортом посмотреть на хулиганов.
— Раз ты опытная, расскажи, что сейчас будет? — Рио с любопытством наблюдал за агрессивными школьниками, часть из которых орала, обращаясь к ученикам, рассматривающих тех из окон.
— Всё то же, что и везде, — Асуми поморщилась, — Сейчас они ждут, пока главные хулиганы школы выйдут к ним, чтобы принять вызов. Обычно случается большая драка, после которой вызывающие уйдут, если им надают по шее, либо проигрывают вызываемые. В таком случае, школа начинает считаться чужой территорией, наши хулиганы будут отдавать им часть прибыли, вытрясаемой из простых школьников, а еще подчиняться приказам.
— Но у нас нет хулиганов, — слегка растерялся малолетний блондин-убийца, не расстающийся с выкидным ножом даже по ночам, — Что делать?
— Не знаю, — пожала плечиками девушка, — Возможно, они их сами назначат. В любом случае, это нас не касается, пока они не начали массово избивать народ.
— Нас? — Коджима поднял бровь.
— Негласное правило, — объяснила Хиракава, доставая телефон, — «Надевшие черное» вне разборок простых смертных, пока те… ведут себя прилично, а еще могут защищать своего друга. Одного. Нас как раз четверо. Так что я сейчас позвоню парням, сообщу об этом деле, и, как бы, можем спокойно уходить. Не волнуйся, Мана, мы с Акирой эту толпу можем положить вдвоем.
Неприятная перспектива, отметил я. Подобное поставит крест на репутации в школе, но если дела обстоят так, как их обозначила Хиракава, то я действительно сторонний наблюдатель, пока не начался беспредел. Зато могу взять пример с синеглазки и позвонить в додзё под испуганный шепот класса.
Впрочем, звонки наши оказались лишними. Не успел я дозвониться до деда, как к хулиганам в черных формах, ведущих себя все более агрессивно, вышел наш лысый историк, Хаташири Ода. Перекинувшись с заправилами парой резких фраз, учитель начал размахивать своей рукой-протезом… от чего «люди в черном» почему-то начали кричать и разбегаться, прикрывая головы руками и сверкая исподним через… порезы?