Удача новичка
Шрифт:
Зебрина за последнее время несколько раздалась в размерах — видать, приключения пошли драконице на пользу. И даже рослая Медуза выглядела рядом с ней, как... Ну, как крохотная Моська рядом с довольно упитанным слоном.
К счастью, Зебрина тут же превратилась. Иначе плакали бы и барная стойка, и чудные столики под крахмальными скатертями, и даже кухня, отгороженная от зала красивой резной панелью из дерева Гофер... Вон, на ней и так уже появилась царапина!
— Зебрина, золотко, ну зачем было портить прекрасную чешую о стекло, — мягко пожурил дочку папа Вито. — Разнесла бы стену,
— Мама! Папа!.. — золотко шагнуло к родителям, воздевая голые ручки, и тут... Увидело меня. — Предатель! Негодяй! Бесчестный ублюдок!..
— Зебрина! — голос доньи Карлотты, кроме безграничной любви, вмещал ещё метра два жесткого хлыста со стальным шариком на конце. Сорвав скатерть со свободного столика, она бросила её дочери. — Прикройся. И объясни, почему ты обзываешь своего жениха бесчестным ублюдком.
Да, мне тоже было интересно. Но вслух я этого говорить не стал.
Девчонка, не спуская с меня пронзительного, полного ненависти взгляда, обернула скатерть вокруг торса, на манер греческой хламиды.
— Он предал нас. За сорок тонн золота Макс обещал, что привезёт оружие, способное уничтожить и драконов, и всё измерение!
— Сорок? — моему возмущению не было предела. — Да мне заплатили-то всего десять...
Глаза драконицы приобрели просто таки ЗМЕИНУЮ неподвижность.
— То есть, ты ничего не отрицаешь, — прошипела она, приближаясь ко мне, как призрак мщения. — Ты сидишь тут с моими родителями, уплетаешь мои любимые фрикадельки в томатном соусе, а сам готовишься их убить?..
— Э... Должен напомнить, юная леди, что в МОЁМ городе, НИКТО, НИКОГО, не может убить без моего ведома.
Голос принадлежал мастеру Заточчи. По-моему, он прописался в нашем ресторане.
И вот теперь, услышав громкие вопли драконьего чада, поспешил принять посильное участие в веселье.
— Но папа! — Зебрина в праведном негодовании сжала кулачки. — Я абсолютно ТОЧНО слышала...
— Кстати, — дон Коломбо продолжал флегматично резать копчёную колбаску. И я бы позавидовал его спокойствию, если бы он проделывал это столовым ножом. А не собственным когтем. — Где ты могла услышать такой нелепый, я бы сказал, чудовищный, слух?
И тут драконье чадо смутилось.
— Ну...
Всё, как по писаному: ручки за спину, глазки в потолок, носок ноги копает пол...
— Я жду, — насадив колбаску на коготь, Коломбо пыхнул коротким клубом пламени. В воздухе поплыл вкусный жареный запах.
— Ну, я была на одной вечеринке...
— НА ВЕЧЕРИНКЕ?.. — тут уже не выдержал ваш покорный слуга. — Тебе, после похищения, было велено лететь прямиком домой! Более того: ты это клятвенно пообещала!
— Это всё Руперт, — быстро отмазалась Забрина. — Мы уже прилетели в город, и я уже собиралась домой, ЧЕСТНО, но тут он говорит: а пошли на вечеринку!
— Руперт? — с сомнением поджала губы любящая мать. — Но кому бы в голову пришло звать на вечеринку... Руперта?
Я вспомнил его нудную одноглазую физиономию и мысленно согласился. Такие типы не умеют веселиться. Если их даже зовут, и они приходят на вечеринки, то вечно всем недовольны: и девушки слишком недоступные, и вино слишком дорогое, и сигареты какие-то невкусные... Они пристают к другим гостям, многословно, брызгая слюной, рассказывая бородатые анекдоты и хвастаются своими несуществующими подвигами на любовной ниве. А потом долго и нудно перечисляют, что, сколько и с кем выпили в одной компании — не чета этой, ты же понимаешь, старик, — и что потом было... Тоска, одним словом. Единожды совершив ошибку, их больше НИКОГДА не приглашают.
— Ну да, Руперта...
Казалось, Зебрина не понимает, в чём собака порылась. А!.. — вспомнил я. — Её же никогда не пускали на вечеринки! У девчонки просто нет никакого опыта. Да она вообще могла принять за вечеринку корпоратив зубных техников в кафешке для дальнобойщиков.
— Представляете, вечеринка проходила в замке Аргобб, и...
Ну?.. Что я только что говорил!
— Ты общалась с ангелами и демонами?.. — взревел я в следующий миг.
— Ну да, и что такого? Они вполне себе милые...
— Да ведь это ОНИ приказали похитить тебя и продать Зергам!
Я не мог остановится. После её слов меня захлестнул ТАКОЙ ДИКИЙ УЖАС... А что было бы, если б Поганец и Золотко решили не доверять нашей сделке и вновь взяли её в заложницы? Пригласили бы не Зергов, а ещё какую-нибудь мразь, и Зебрине бы пришел конец...
В глазах потемнело.
А потом я почувствовал, как моего запястья касается нечто холодное и жесткое, как... Коготь?
— Сядь, сынок, — приказал дракон. Я повиновался. — Когда я услышал о похищении своей дочери — здесь, за этим столом... То решил, что ослышался, — глаза его стали холодными и тусклыми, как старинные зеркала с серебряной амальгамой. — Я вижу Зебрину, живую и здоровую... Надеюсь, что она ПРЕБЫВАЕТ в здравии. Особенно, душевном.
— Я сейчас всё объясню, — поспешно сказал я, осторожно вынимая запястье из хватки громадного чёрного когтя. — Но это потребует времени, а я бы хотел убедиться... — и я бросил многозначительный взгляд на Зебрину. А потом, повинуясь не разуму, но сердцу, сказал: — Знаете, дон Коломбо...
Зебрина беседовала с мастером Заточчи — тот сам себя пригласил за наш столик и теперь наслаждался жареной свиной ножкой, до которой больше никому не было дела.
Донья Карлотта перешептывалась с Лолитой.
Кассандра... Забыл сказать: Кассандра вновь покинула меня ещё на ступенях клуба. И я вновь этого не заметил. Просто через какое-то время обнаружил, что её нет, и с этим ничего не поделаешь. Такие дела...
Все были заняты разговорами, и так получилось, что мы с доном Коломбо остались как бы наедине.
И теперь старый дракон молча смотрел на меня своими глазами-зеркальцами, по которым совершенно ничего невозможно понять, и молчал.
Может, он планировал, как бы поудобнее меня проглотить.