Удачи, милый
Шрифт:
Меня больше привлекала жизнь, наполненная эмоциями, путешествиями и отсутствием обязательств перед кем-либо.
Однако спорить с отцом не стал, помня, что пока своей обеспеченной молодостью обязан ему. Папаша ловко мог перекрыть этот вентиль с денежным потоком, что тек мне в карман, и тогда точно пришлось бы идти и торговать шпинатом на рынке.
Нехотя отправился к нему, бросив машину перед входом в здание.
Настроение у бати было ни к черту. Он хмурился, расхаживая по кабинету, сосредоточенно что-то разглядывал у себя под ногами, а я отметил, что за тот период, что
— Явился! — хмыкнув, произнес родитель, указав мне на свободное кресло.
Плюхнулся в него, закинув ногу на ногу. Ну что на сей раз-то? Снова с деканата звонили, грозились отчислить?! Неужели кто-то еще пытался так надавить на папашу, чтобы стрясти с него бабок на нужды универа.
— Ты же позвал! — развел руками. — Любопытно узнать, зачем я тебе потребовался только.
— Как мать поживает? — неожиданно поинтересовался он, заставляя меня цокнуть языком.
Отец не очень любил заводить разговоры о моей матери, считая ее абсолютно бесполезной женщиной — инфантильной, корыстной и ленивой стервой.
Я, конечно, хлопал глазами при этом, поражаясь, как их сатана вообще свел. Слишком разными они были. По-моему, точек соприкосновения у родителей было минимум, но жизнь — штука коварная.
— Цветет и пахнет, — скривил я губы, по правде говоря, ее не видел уже недели две, да и не горел желанием. — Передавала тебе кое-что.
— Догадываюсь, — выдал отец, устраиваясь напротив. — Но вызвал я тебя сюда не за этим, — его тон не радовал, слишком строгий, мрачный, словно собирался папа озвучить нечто страшное. — Тебе пора взяться за ум, — отчеканил он, заставляя меня подавиться слюной. Оставалось лишь ему добавить, что завтра к десяти я должен явиться сюда в костюме и с галстуком, который смогу затянуть потуже, если все это мне встанет поперек горла.
— Иначе? — вскинув бровь, протянул я в ответ.
— Мне придется поговорить с твоей бабушкой. Она единственный адекватный человек в вашем семействе. И тогда ты сам знаешь, что будет.
— Ага, прощай, сладкая жизнь. Что-то по отношению к другим отпрыскам ты ведешь себя менее деспотично, — не сдержался я, произнеся с укором.
— Возможно, потому, что другие не просаживают огромные суммы в месяц, учатся, и мне не приходится за них краснеть, — ударил он кулаком по столу, пытаясь произвести впечатление.
С одной стороны, хотелось хлопнуть дверью, послав все к дьяволу, с другой, я все же был зависим от него. Начни показывать зубы, отец мог еще и из завещания вычеркнуть, не пожалев ни разу.
— Хорошо, — вытянул руки вперед, — постараюсь подойти к учебе ответственно.
— Постарайся, — повертел он браслет дорогих часов на запястье, — но для начала я забираю у тебя машину.
— Что? — вскочил я со своего места, нависнув над его письменным столом.
В душе ярость разливалась оловом, какого хрена вообще. Что за идиотские приемы по перевоспитанию. Он издевался, что ли! Я на такое согласен не был. Заберет он тачку и что?! Его сын должен на трамвае кататься по проездному?
— Два раза я повторять не намерен. Начнем с автомобиля, а там посмотрим…
— Вот же дерь… — начал я, но тут дверь
Еле сдержался, чтобы не присвистнуть, но глаза распахнул шире. Губы тут же растянулись в плотоядной улыбке, хм, а я бы познакомился с красоткой поближе. Она, будто бы сошедшая с обложки журнала для взрослых, облизнула ярко-красные губы, проведя по ним розовым язычком и, даже не взглянув на меня, прошествовала мимо. А вот это уже было действительно обидно!
— Привет, — провела незнакомка тонкими пальчиками по плечу отца, — ты еще долго?
— Почти все, — коснувшись ее поясницы, притянул он к себе девицу, которая лет на пятнадцать была его моложе, — ждал своего старшего лентяя.
— Спасибо за антирекламу, — фыркнул с досады, — да, я лентяй, а теперь еще и пешеход. Но если вдруг надоест разгадывать кроссворды по вечерам и смотреть новости, — обратился я к его подружке, — можешь мне позвонить, у этого старика имеется мой номер.
Не стал дожидаться тирады отца, хлопнул дверью, вышел из здания и запустил ключи от тачки в ближайшие кусты. Да пошло оно все!
Я злился и очень сильно, хотелось напиться или разбить кому-нибудь физиономию, потому не придумав ничего лучше, направился в бар, чем, кажется, сделал себе только хуже, судя по дальнейшим событиям.
Глава 5. Катерина
За стеной что-то грохнуло, надеялась, конечно, что это не новый сосед проломил дыру в полу, но поинтересоваться не решилась. Однако поймала себя на мысли, что поднялась с кровати с хорошим настроением, улыбка озаряла лицо и даже семинары у самого вредного преподавателя на курсе меня никак не пугали. Прошмыгнув в душ, я привела себя в порядок и появилась на общей кухне уже при полном параде, словно просыпаюсь каждое утро с макияжем и идеальной укладкой.
Дед мое прекрасное настроение тоже из виду не упустил, потому приглядывался, будто бы до конца вчера не поверил по поводу репетиторства, искал подвох и пытался поймать с поличным.
— По какому поводу улыбка до ушей? — наливая кипяток в любимую чашку, которой было уже лет двадцать, проявил он любопытство.
— Выспалась, — размешивая сахар, отозвалась я, — очереди не было в туалет тоже плюс.
— Бабки сегодня на базар ушли, потому тишина, — прокряхтел он, выдвигая из-под стола табурет. — Эти старые кошёлки тарахтят, как трактор в колхозе по утрам. Покоя нет совершенно.
— Ты же слышишь плохо! — изогнула я бровь, внимательно взглянув на него.
Дедуля тут же поменялся в лице, кашлянул в кулак и, насупившись, произнес:
— Что ты сказала, милая?
— Ничего, — покачала я головой, но заметку себе в подкорке сделала.
Похоже, лучше при дедуле с Настей не откровенничать по телефону, обсуждая парней на кафедре и нового доцента.
Кстати, насчет универа, идти туда категорически не хотелось. От одного воспоминания о Белове начинало тошнить, но пропускать пары означало бы нажить себе лишних проблем перед сессией, потому я лениво плелась с остановки, считая в уме шаги.