Удачливый рыболов
Шрифт:
На перекате они пробыли больше часа. Надежда на поимку более или менее приличной рыбы в это время была очень небольшая – утренний клев уже давно закончился. Саша старался забрасывать блесну в намеченное место, и, надо сказать, ему это даже порой неплохо удавалось делать. Он уже вполне сносно, без образования «бороды» мог забросить блесну метров за двадцать пять. Для ловли щуки, к примеру, – это уже в большинстве случаев вполне нормальный заброс приманки.
У сужения переката Игорь предупредил юного друга, что здесь иногда и днем рыба ловится. Саше очень хотелось испытать здесь поклевку рыбы, но рыба приманку почему-то не брала. «Ничего, Саша, в следующий раз ты обязательно поймаешь здесь жереха или голавля, я в этом даже не сомневаюсь», – сказал Игорь, когда они решили закончить ловлю.
Впервые Игорь уезжал с рыбалки без улова. От предложенной рыбы он отказался, сославшись на то, что в холодильнике дома ее еще достаточно. Несмотря на неудачную рыбалку настроение у него было хорошее. «Правильно говорят, когда делаешь добрые дела, даря радость людям, не меньшую радость испытываешь и сам, – думал он по дороге домой. – К сожалению, многие этого не понимают и зачастую не хотят даже понять. Мы ведь нередко тратим немало средств для получения удовольствий, и не так уж редко случается, когда желаемого удовлетворения от этого не испытываем».
…Подходил к концу отдых Игоря на родине. Через два дня он последний раз поехал на рыбалку, и опять на старое место. Так уж сложилось, что другие места он не посетил, но сожалений по этому поводу не испытывал.
Начал опять с переката. На этот раз ему сопутствовала удача. Крупный голавль и два приличных жереха стали его трофеями. Игорю не терпелось поделиться своими успехами с Сашей и узнать, как у него обстоят дела с освоением спиннинга. Он не стал продолжать ловлю в омуте, а прямо с переката направился к месту переправы. Встретившись, некоторое время любовались плавающими у коряги голавлями. И здесь Игорь рассказал Саше о случае с Меченым.
– Теперь я буду оберегать их от рыболовов, – сказал Саша после некоторого молчания.
– Меченый уже будет себя вести гораздо осторожнее, – сказал Игорь, – многие рыбы хорошо помнят горькие уроки, я в этом не раз убеждался, да и многие известные писатели-рыболовы пишут об этом.
– Все равно я буду защищать их от рыболовов.
– А спиннингом ты за это время ничего не поймал?
– Поймал! Вчера утром мы с отцом на перекате были, и мне попался жерех около килограмма весом.
– Поздравляю!..
Позавтракав вместе, они долго купались, загорали, а лишь часа через два Игорь поехал домой.
Он был вполне удовлетворен полученными от пребывания в родных местах впечатлениями. Приятным дополнением к ним стали рыбная ловля и с знакомство с мальчиком, которого он теперь стал считать своим другом.
На дальнем зимовье
Константину Ивановичу пошел уже 75-й год, а он продолжал еще заниматься своим нелегким трудом – охотничьим промыслом. Практически всю свою сознательную жизнь он отдал этому делу. Сколько же за это время он добыл ценного пушного зверя? На этот вопрос проще ответить одним общим, но достаточно емким словом «много». Он был не только старым, опытным, но и весьма удачливым охотником. Даже в этом возрасте мало кто из молодых, но уже достаточно опытных охотников поселка мог с ним сравниться по количеству добытого за сезон зверя.
Для непосвященных в охотничий промысел людей могу сказать, что труд этот очень нелегок. Работа охотника-промысловика требует от человека, кроме большой любви к своему делу, огромного напряжения духовных и физических сил, крепкого здоровья, завидной выносливости, немалого хладнокровия и умения жить и трудиться в весьма непростых условиях.
Охотник-промысловик уходит в тайгу – на свою работу – на несколько месяцев. Связь его с миром, в сущности, обрывается. Это сейчас, и то далеко еще не везде, охотник имеет портативную радиостанцию, а десяток и более лет назад об этом приходилось лишь мечтать. В силу этого обстоятельства охотнику в тайге врачебной, технической или какой-либо другой помощи ждать не приходится. Что бы ни случилось – рассчитывай только на себя, ну еще на своих верных друзей – собак. А сама работа – это ежедневные многокилометровые переходы по своему участку. Выходных дней и праздников здесь не бывает. В любой мороз или метель надо проверять капканы и петли – иначе другой зверь или птица могут испортить шкурку пойманного зверька.
Возвращается охотник в зимовье, как правило, уже по темноте. Однако до желанного отдыха еще далеко – надо растопить печь, приготовить еду, поставить на растяжки шкурки добытого зверя, повесить сушиться одежду и обувь, приготовить все к завтрашнему выходу, сделать уборку. Сюда же можно отнести работы, которые приходится делать периодически. Это стирка, ремонт одежды и обуви и т. п. Только после всех упомянутых работ он может позволить себе отдых. О каких-либо развлечениях говорить не приходится. Даже куревом он не может побаловаться – запах табака крепко въедается в пальцы рук, и зверь уже не идет ни в капканы, ни в петли.
Встает охотник еще до рассвета. Зимой день короток, и за него надо успеть не только проверить капканы и петли, но и добыть еще на пропитание себе и собакам мяса. Нередко на охоту за кабаном, козой или оленем уходит немало времени.
Вот так жил долгие годы наш герой. В молодости да и в среднем возрасте он сравнительно легко переносил все тяготы и лишения своей работы, нередко их просто не замечал. Но в последние годы не обращать на них внимания становилось просто невозможно. Хоть и крепок он еще был, но с каждым годом все труднее становилось проводить зиму в тайге. Возраст, вне всякого сомнения, давал уже о себе знать. Ноги стали не такими послушными, как раньше. Особенно беспокоила его правая нога, сломанная несколько лет назад, – в непогоду она ныла, да порой так, что ходить было тяжело. А усталость?! По вечерам она не так уж редко просто валила его с ног. И казалось бы, пора уходить на вполне заслуженный отдых или переходить на другую посильную его годам работу, но он с этим делом не спешил. Конечно, были у него на это причины.
Сколько раз уже говорил он себе и другим: «Все! Это последний раз!..» Однако на следующий сезон он вновь уходил в тайгу, уж больно не хотелось ему расставаться с делом, к которому за долгие годы так привык, что порвать с ним было выше его сил. Но было и другое, которое его, пожалуй, больше всего волновало и беспокоило. Свое зимовье Константин Иванович получил по наследству от отца, а тот от деда. Много сил и труда он отдал обустройству его. Его дом – зимовье – совершенно не походило на приземистые избушки многих охотников, и больше напоминало вполне приличный дом с навесом для дров, просторными сенцами-кладовой и уютной комнатой с подпольем. И теперь ему страшно не хотелось отдавать свое зимовье кому-то. Сыновей у него не было, и надежду на передачу зимовья по наследству он возлагал на единственного внука Андрея. Но внук жил далеко от него и лишь летом, да и то не каждый год, приезжал в гости.
Обычно охотники-промысловики – здешние люди, выросшие среди таежной природы. Как правило, они приобщаются к своей будущей профессии еще с детских лет. К совершеннолетию многие из них уже становятся меткими стрелками, постигают многие тайны охотничьего промысла и самое главное – глубоко любят, ценят, чувствуют тайгу и свою профессию. А профессия здесь, как и зимовье, передается тоже по наследству.
А теперь, уважаемые читатели, пришла пора познакомить вас и с другим героем нашего рассказа – внуком Константина Ивановича. Андрей родился и вырос в большом приморском городе. С детских лет он, как и многие его сверстники, мечтал о море и о дальних странствиях. И чем старше становился, тем больше его влекло к себе море. Конечно, на него производила большое впечатление и тайга. Дед ему показывал все лучшее в тайге, стараясь привить у него к ней любовь. Огромный таежный лес поражал Андрея своей величественностью, и в этом отношении он напоминал ему море. Нравилась ему и таежная река, богатая рыбой, и зимовье на высоком берегу этой реки. Здесь он пристрастился к рыбной ловле, и, конечно, не без участия в этом деле деда. Константин Иванович был не только охотником, но и заядлым рыболовом и свой немалый опыт в ловле хищной рыбы спиннингом он передавал внуку. В реке довольно крупные таймени, ленки и щуки не были редкостью.
Андрей сравнительно быстро освоил спиннинг, и в 14 лет самостоятельно ловил таких тайменей и щук, что ему в этом могли позавидовать даже взрослые рыболовы с опытом. А вот охотой, к которой больше всего его хотел приобщить дед, ему еще, можно сказать, и не приходилось как следует заниматься – гостил он у деда летом, а в это время охота запрещена даже в этом таежном уголке.
Каждый раз, вернувшись домой, Андрей не раз вспоминал о днях, проведенных в тайге и в далеком таежном поселке. Однако он не заболел тайгою. Видимо, для этого нужны более сильные впечатления, а их могла дать только охота. Нередко охота увлекает человека гораздо больше и сильнее, чем рыбная ловля. Вот если бы он исходил с ружьем по охотничьим тропам не один километр, провел не одну ночь в тайге, да и охота оказалась бы для него удачной, то, вероятно, он и увлекся бы ею. Человеческая память устроена так, что даже довольно сильные впечатления о каком-то предмете нашего внимания, если их не подкреплять, со временем притупляются, вытесняемые другими, и даже не всегда они бывают более сильными и более яркими. Андрей в этом отношении не был исключением. Друзья, прогулки на катерах и шлюпках по морю, романтические книги о морских странствиях, большое количество в городе людей в красивой морской форме и юношеская впечатлительность делали свое дело. В 10-м классе он уже твердо решил связать свою судьбу только с морем. Вскоре после выпускных экзаменов он вновь сел за учебники. Конкурс в мореходное училище был большой, и чтобы пройти через его «сито», надо было серьезно подготовиться. Но поступить в мореходку, несмотря на то, что экзамены он, в общем-то, сдал довольно неплохо, не удалось.
Долго переживать неудачу он не стал и буквально через несколько дней отправился в гости к деду. Андрей к этому времени уже был вполне взрослым человеком, достигшим совершеннолетия, и осенью его должны были призвать на службу в армию. «Там в тиши тайги и вдали от городской суеты я быстро отойду от экзаменационных переживаний и волнений, половлю рыбу да и деду помогу в заготовке дров на зиму. Ему как-никак, а уже 72 года скоро будет…» – думал он, отправляясь в поездку.