Удачной охоты

Ночь. Убывающая луна. Тишина, лишь изредка ухают совы.

Купец с женой сегодня ночуют вне дома, и все слуги тоже отпущены. В огромном особняке пугающе тихо.

Мы с отцом притаились за установленным во дворе гунши. Через множество отверстий в камне мне хорошо видно окно спальни сына торговца.

– О, Сяо Чжун, моя милая Сяо Чжун... – лихорадочные стоны молодого человека звучат жалобно. Находящийся в полубреду юноша для его же блага привязан к постели, но отец оставил окно открытым, чтобы ветер разносил его жалобные крики далеко за рисовые поля.

– Как ты думаешь, она действительно придёт? – прошептал я. Сегодня мне исполнилось тринадцать, и это моя первая охота.

– Она придёт, – говорит отец. – Хулицзин не может противостоять призывам человека, которого она приворожила.

– Это как во «Влюблённых бабочках» возлюбленные не могли жить друг без друга? – Я вспомнил выступление труппы народной оперы, проходившей через нашу деревню прошлой осенью.

– Не совсем, – сказал отец. Но, как мне показалось, ему сложно было объяснить, почему. – Просто знай, что это не одно и то же.

Я кивнул, хотя не был уверен, что понял. Но я вспомнил, как купец с женой пришли к отцу, чтобы просить его о помощи.

– Какой позор! – бормотал купец. – Ему едва исполнилось девятнадцать. Как он мог, прочитав столько мудрых книг, всё-таки поддаться чарам этого существа?

– Нет никакого позора в том, чтобы оказаться очарованным красотой и магией хулицзин, – ответил отец. – Даже великий мудрец Вонг Лай однажды провел три ночи в компании подобного демона, а ведь он занял первое место на императорском экзамене. Вашему сыну просто нужно немного помочь.

– Вы должны спасти его, – сказала купчиха, часто кланяясь, словно курица клюющая рис. – Если это вам не удастся, сваты будут обходить наш дом стороной.

Хулицзин был демоном, который крал сердца. Я поёжился, подумав о том, хватит ли у меня мужества для встречи с этим существом.

Отец положил руку на моё плечо, и я почувствовал себя спокойнее. В его руке был Ласточкин Хвост, меч, выкованный тринадцать поколений назад для нашего далёкого предка, генерала Лау Йип. На меч были наложены сотни даоистских благословений, и он выпил кровь бесчисленных демонов.

Плывущие по небу облака на мгновение скрыли луну, погрузив всё в темноту.

Когда луна вновь появилась, я едва не вскрикнул.

Там, во дворе, стояла самая прекрасная леди, что я когда-либо видел.

На ней было просторное белое шёлковое платье с воздушными рукавами и широким серебристым поясом. Лицо её было бледным, как снег, а волосы тёмными, как уголь. Я подумал, что она похожа на знаменитых красавиц из династии Тан, портреты которых актёры оперной труппы развешивали вокруг сцены.

Она медленно повернулась, чтобы оглядеться вокруг, её глаза блестели в лунном свете, как два сверкающих бассейна.

Я был удивлён, увидев какой печальной она выглядит. Внезапно я почувствовал жалость к ней, и больше всего на свете мне захотелось увидеть её улыбку.

Лёгкий подзатыльник, отвешенный отцовской рукой, вывел меня из гипнотического состояния. Отец предупреждал меня о силе хулицзин. Жар прилил к моему лицу, сердце заколотилось чаще, я отвел глаза от фигуры демона и сосредоточился на своей задаче.

Каждую ночь на этой неделе слуги купца с собаками патрулировали внутренний двор, чтобы держать её подальше от своей жертвы. Но теперь двор был пуст. Она остановилась, колеблясь, словно подозревала ловушку.

– Сяо Чжун! Придёшь ли ты ко мне? – лихорадочные стенания юноши становились всё громче.

Дама повернулась и пошла – нет, скользнула, такими плавными были её движения – к дверям спальни.

Отец выскочил из-за укрытия и бросился на неё, занося для удара Ласточкин Хвост.

Она с лёгкостью увернулась, словно имела глаза на затылке. Отец не смог остановить удар, и меч с глухим стуком воткнулся в толстую деревянную дверь. Ему потребовалось некоторое время, чтобы высвободить оружие.

Дама посмотрела на него, повернулась и двинулась к воротам внутреннего двора.

– Не стой как вкопанный, Лян! – крикнул отец. – Она уходит!

Я побежал к ней, держа наготове глиняный горшок, наполненный собачьей мочой. Моей задачей было выплеснуть её на оборотня, чтобы та не смогла превратиться в лису и удрать.

Она повернулась ко мне и улыбнулась.

– Ты очень храбрый мальчик. – Запах жасмина, цветущего под весенним дождём, окутал меня. Её голос был нежным и сладким, как цветочный нектар, и мне хотелось слушать его вечно. Я совсем позабыл про глиняный горшок, который всё ещё сжимал в руке.

– Давай! – крикнул отец. Ему наконец удалось высвободить меч.

Я растерянно закусил губу. Как я могу стать охотником на демонов, если так легко подвержен их чарам? Я поднял крышку и выплеснул содержимое глиняного горшка на отступающую фигуру, но внезапно мелькнувшая безумная мысль, что я не должен испачкать её белое платье, заставила мои руки дрогнуть, и я едва не промахнулся. Только небольшое количество собачьей мочи попало на неё. Но и этого оказалось достаточно. Она взвыла, и этот вой, похожий на собачий, но гораздо более жуткий и дикий, заставил шевельнуться волосы на затылке. Она повернулась и зарычала, показав два ряда острых, белых зубов, и я отпрянул.

Я облил ее, когда она была в самом разгаре перевоплощения. Её голова осталась наполовину женской, наполовину лисьей, с безволосой мордой и вытянутыми, сердито дрожащими остроконечными ушами. Руки превратились в лапы, заканчивающиеся острыми когтями, и она угрожающе замахнулась на меня.

Она больше не могла говорить, но её глаза выражали язвительные мысли красноречивее любых слов.

Отец бросился мимо меня, занося меч для смертельного удара. Хулицзин развернулась, врезалась в ворота двора, проломила их и проскользнула через сломанные створки.