Удаганка
Шрифт:
– Не в ваше селение я шёл. Буран мои планы изменил.
Дверь в магазин распахнулась.
– Хвала духам предков! – воскликнул мужичок якутской внешности в оленьей парке, быстро приблизился к Тимофею и, ухватив за руку, потащил на улицу. – Пойдем быстрее!
Там он почти толкнул парня в нарты, сказав:
– Помощь твоя нужна.
Оленья упряжка мчалась по уже проложенному пути, поднимая в морозный воздух снежное облако. Поселение осталось позади. На вопросы Тимофея якут ничего не отвечал, только нервно гикал на оленей, подгоняя их бежать ещё быстрее. Ехали они по заснеженной равнине минут
– Иди за мной быстрее, – скомандовал якут и почти побежал к оленьему загону. В небольшом отдельно сооруженном загоне на подстилке из сухой травы лежал жеребец. Практически весь зад его был изодран, на ногах виднелось множество укусов, кое-где отсутствовала шкура.
– Что я могу сделать? Здесь нужны специальные инструменты и медикаменты, а у меня ничего этого нет, – с сожалением сказал Тимофей.
Жеребец поднял с травы голову, повернул ее в сторону Тимофея и посмотрел измученными темно-карими глазами, словно поняв, о чем тот говорит. Тихо простонав, он потянулся бархатным носом к руке человека. Тимофей подставил свою ладонь, жеребец прикоснулся к ней мягкими бархатистыми губами, словно поцеловал.
– Как мне тебе помочь? – жалость захлестнула все нутро парня, невидимая рука сдавила горло, перекрыв дыхание.
Погладив приятный на ощупь конский нос, Тимофей сглотнул ком в горле и обратился к якуту, молча стоявшему позади.
– Покажи мне, что из медикаментов у вас имеется, – только сейчас до Тимофея дошло: откуда этот якут знает, что он может лечить животных? – А откуда ты знаешь, что я ветеринар?
– Края наши хоть и просторные, обширные, сарафанное радио у нас работает исправно.
Откинув полог чума, якут нырнул в проем, Тимофей последовал за ним.
Алгыстаанай обрабатывала рваные раны на ногах молодого якутского мужчины. Они молча поприветствовали друг друга кивком головы.
«Раны похожи на те, что у жеребца, – подумал, Тимофей. – А вот и сарафанное радио собственной персоной, конечно же, это Алгыстаанай сказала, что я ветврач».
Алгыстаанай, понимая ситуацию, отдала в распоряжение Тимофея свой медицинский чемодан. Свою работу в оказании первой помощи она уже выполнила, и чемодан ей был без надобности. Осталось уговорить парня поехать к ней в поселок, в ее фельдшерскую мини больницу на время лечения. Раны требовали ежедневной обработки и перевязки.
Уверенными манипуляциями Тимофей обрабатывал раны. Сомнения о том, как без снотворного наложить швы, рассеялись: пегий сылгы[14] вел себя спокойно. Словно телепатически, он считывал мысли Тимофея: «Потерпи, родной, иначе тебе несдобровать, да и мне репутацию испортишь». Конь понимал и терпел, тем самым давая возможность человеку заштопать его шкуру, изодранную волками.
– За жеребцом нужен уход, – сказал Тимофей собравшимся у стойбища мужчинам. – Утром и вечером необходимо обрабатывать раны, ну хотя бы на первых порах, пока немного затянутся.
Мужики зажеркотали на только им известном наречии.
– Одним языком с Алгыстаанай говорите, – сказал самый старший из присутствующих. – Такие же слова Алгыстаанай сказала про нашего Бэргэна.
Если Бэргэна можно было отвезти в поселок и там в ФАПе лечить, то за жеребцом уход должен быть на месте.
– Мне нужно остаться в стойбище, – сказал Тимофей, отдавая чемодан Алгыстаанай. – Только вот без антибиотика, боюсь, не обойтись. Подскажи, где его достать можно?
– Бэргэн в поселок ехать отказался. Чемодан тебе оставлю, надеюсь, за несколько дней ничего такого в поселке не случится. Кое-что у меня в ФАПе имеется, думаю, обойдусь. А тебе придется лечить не только жеребца, но и Бэргэна. Антибиотик, который тут имеется, – Алгыстаанай похлопала ладошкой по чемодану, – ты на Бэргэна используй, а для своего пациента у шаманки спроси, она здесь, в стойбище обитает. Если поймешь, что пошло что-то не так, сразу же отправляй кого-нибудь за мной. По возможности и сама наведаюсь.
Тимофей удивился, откуда у шаманки антибиотик. Но выросший на всякого рода поверьях и сказаниях, он знал, что чудные дела и по сей день происходят в Якутии, вопросов задавать не стал, чтобы глупцом не выглядеть.
Алгыстаанай уехала, а Тимофей остался в чуме семьи Бэргэна. Место для ночлега ему определили на мужской половине чума. Ночевать в нем Тимофею довелось впервые. Ложась спать, верхнюю одежду никто не снимал. Он также не рискнул снять оленью парку, любезно подаренную главой семейства, дедом Бэргэна. Тот был невысокого росточка, сухонький, с белой как снег бородой, шустрый и юркий, как дикий зверёк.
Уснуть Тимофею не удавалось, он переживал, справится ли с возложенной на него ответственностью, удастся ли выходить своих пациентов.
Потихоньку поднявшись, боясь разбудить рядом лежавшего мальчонку лет пятнадцати, младшего брата Бэргэна, Тимофей вышел из чума. Старательно поправил полог, чтобы холод не прокрался внутрь. Вокруг стояла звенящая тишина, вдали плескалось северное сияние, озаряя небо разными оттенками зеленого. Обыденное, казалось бы, для Севера явлением природы, но каждый раз завораживает своей красотой, порой пугающей насыщенностью красок и движения, расплескивая в полнеба свою неизвестно как возникшую магическую мощь. Тимофей как зачарованный смотрел в даль, утратив связь с окружающей реальностью.
– Не боишься, что лишишься разума? – вывел из транса голос, прозвучавший у самого уха.
Тимофей встрепенулся, как испуганный лесной зверь. Рядом стояла якутка, она была не просто старая, а какая-то древняя. В странной и непонятной одежде сложно даже было определить к какой народности ее отнести. Лицо, обрамленное пушистым капором, все было в глубоких бороздках морщин, глаза при этом были сияющие и молодые. Опиралась она на клюку выше своего роста, хотя по виду та была больше похожа на шаманский посох. Тимофей смекнул, что рядом с ним стоит шаманка, про которую говорила Алгыстаанай.
– На, возьми, – сказала старуха и протянула что-то, завернутое в кусок тряпки. – Это порошок из сушеной чаги, исцеляет все болезни, залечивает все раны, действует как антибиотик.
– Спасибо большое, – произнес Тимофей, еле ворочая присохшим к нёбу языком. Зачерпнул горсть снега и сунул его в рот, чтобы увлажнить пересохший непонятно с чего рот. – Ты шаманка?
– Шаманка, – немногословно ответила та, вглядываясь в парня.
– А почему сама не стала лечить Бэргэна? – поинтересовался Тимофей. – Имея чудодейственное средство, вмиг на ноги поставила бы.