Удар из прошлого
Шрифт:
– Тимонин не поделился своими планами? Не сообщал, что он собирается делать в ближайшее время? Возможно, он называл города или населенные пункты, куда хочет отправиться.
Курляева наморщила лоб и долго смотрела в окно.
– Нет, не припоминаю.
После того, как Зинаида Львовна, избитая и совершенно голая оказалась на лестнице своего подъезда, в её жизни произошли важные подвижки. Курляева в течение одного дня подыскала вариант обмена своей квартиры на квартиру меньшей площади в другом районе. Она поклялась себя больше никогда не ужинать в ресторане гостиницы
И, наконец, вчера вечером Зинаида Львовна нанесла визит заезжей гадалке и предсказательнице, приехавшей в Сергиев Посад на летние гастроли из Москвы. Предсказательница погадала на будущее, используя стеклянный магический шар и традиционные карты, чем успокоила душу бедной женщины. Гадалка напророчила, что в самом скором времени Курляеву ожидают радикальные перемены в личной жизни. Зинаида Львовна выйдет замуж за большого, знаменитого человека. Киноартиста или даже богатого еврея.
Ну, пусть до таких высот не дотянуться. До артиста или богатого еврея, как до звезды из другой галактики. Но вот торговец подержанными велосипедами Хомяков, с которым Зинаида Львовна свела знакомство на оптовом рынке, вчера позвонил и предложил встретиться в неформальной обстановке. Хомяков – кадр перспективный. Он вполне сотоятельный человек, а не какой-нибудь жалкий импотент без жилплощади.
– Так, значит, Тимонин провел ночь в вашей постели?
– Именно провел, то есть проспал, – подтвердила Курляева. – Накануне он сказал, что не сможет, так сказать, играть на скрипке. И сдержал свое обещание. Понимаете, о чем я говорю? Он был мертвецки пьян. Но, тем не менее, разговаривал во сне, не дал мне глаз сомкнуть.
– И о чем же он во сне разговаривал? Возможно, назвал какие-то имена?
– Только сейчас вспомнила, он упоминал какого-то дядю Колю. И раз пять обещал ему, что все будет пучком. И еще… Он говорил, что Черниховка не место для приличного человека. Так и сказал. Черниховка – это дыра в жопе.
– Черниховка? Вы не ошиблись?
– На провалы в памяти не жалуюсь, – Курляева поджала губы. – Я в торговле работаю и вся бухгалтерия у меня вот тут, в голове. Память – дай Бог всякому.
Девяткин проводил даму до выхода из гостиницы, вернулся в номер. Боков сидел в уголке и курил. Девяткин вытянул из пачки сигарету, сел рядом с молодым помощником.
– Ты слышал когда-нибудь о дяде Коле? Или о Чениховке?
– Первый раз слышу от этой бабы с бешенством матки. Настоящая сдвинутая на сексе нимфоманка: «Он сказал, что не сможет играть на скрипке». Тьфу, какое дерьмо. Грош цена словам этой сучки недотраханой.
– Для сына знаменитого переводчика ты слишком образно выражаешься.
– Называю вещи своими именами.
– И тем не менее. Немедленно обследуй все здешние киоски, достанешь подробную карту района и области. Плюс карты прилегающих областей. Что-то мне подсказывает: эта Черниховка – не пустой звук. И в Сергиев Посад Тимонин приехал неспроста.
Боков поднялся с видимой неохотой. Но ходить далеко не пришлось: все карты имелись в продаже в ближайшем книжном магазине.
Казакевич не мог сидеть без дела. Не осталось и толики терпения, чтобы просто ждать вестей от Бокова. И вообще наивно рассчитывать, что мент Девяткин на блюдечке принесет адрес, по которому скрывается Тимонин. Надо действовать самостоятельно, а не надеяться на подачки судьбы.
Казакевич заперся в кабинете, положил перед собой чистый лист бумаги и попытался составить список людей, у которых мог отсиживаться Тимонин. Ничего из этой затеи не получилось. Страницу украсило лишь одно имя: Ада Пертовна Яхонтова. С этой женщиной у Тимонина был бурный романчик. Пару раз Тимонин приглашал Казакевича на квартиру своей пассии.
Где– то год назад любовники расстались. Когда за рюмкой водки Казакевич спросил Тимонина о причинах разрыва, тот ушел от ответа, лишь тень на плетень навел. Мол, разбилась голубая чашка. Что за чашка? И почему она разбилась? Подробности Казакевич так и не вытянул.
Но после разрыва с Яхонтовой Тимонин, кажется, не завел новую интрижку на стороне. Казакевич, менявший женщин часто, даже слишком часто, не понимал странного аскетичного поведения Тимонина. Зачем зарабатывать деньги, если ты не умеешь их тратить? Даже любовницу приличную не имеешь, не говоря уж об остальном…
И вот теперь имя Ады Михайловны всплыло в памяти.
Казакевич не стал строить хитроумных планов. Он предпочитал действовать просто, прямолинейно. Год назад Яхонтова работала в какой-то фирме, брала переводы технической литературы на дом. Скорее всего, она и сейчас, обложившись словарями, сидит за столом. Полистав телефонную книжку, Казакевич набрал нужный номер. Когда Яхонтова взяла трубку, он представился, сказал что есть очень важный совершенно неотложный разговор. Надо бы немедленно встретиться. Кажется, Яхонтова была заинтригована.
– Что ж, приезжайте, – сказала она. – Адрес не забыли?
– Как можно забыть ваш адрес? – Казакевич расплылся в улыбке.
Через пару часов он оказался в районе Чистых Прудов. Купив большой букет белых гвоздик, поднялся на последний этаж дома старой постройки, надавил кнопку звонка. Яхонтова провела Казакевича в большую комнату, усадила в кресло. Поставила перед гостем чашку кофе и вазочку с пирожными.
– Так что случилось?
– Леня пропал, – вздохнул Казакевич. – Вышел из машины, сказал, что вернется через пять минут. Но не возвращается уже вторую неделю. Я с ног сбился. Подумал, может, вы что-то знаете. Может, он звонил?
Яхонтова не смотрела в глаза собеседнику. У этой женщины какой-то странный ускользающий взгляд. Будто она врет даже тогда, когда говорит правду.
– Последний раз Леня звонил мне накануне Нового года, – сказала Яхонтова. – Поздравлял. Хотел заехать с подарком. Но я решила: раз все кончено, значит, кончено. Тогда у меня появился другой мужчина. Но подарок он все-таки прислал.
Яхонтова подняла палец и показала на люстру. Казакевич задрал голову кверху. Да, дорогая, даже уникальная вещица. Люстра сделана из чистого серебра и представляет собой плетеную корзину с вытянутыми по сторонам хрустальными рожками.