Удар молнии
Шрифт:
Сэм поцеловал ее долгим поцелуем, вложив в него всю боль и желание, которые испытывал, и Дафна вернула ему поцелуй. Наградив его прощальной улыбкой, она исчезла из его кабинета.
Глава 10
Прождав полчаса в коридоре, Алекс оказалась в кабинете доктора Германа, который первым делом спросил у нее, как дела. Она сказала, что по-прежнему чувствует сильную усталость после операции, но болей почти нет. Доктор снял повязку и остался доволен тем, что увидел: рубец был чистым, и швы быстро
Кроме того, доктор Герман получил окончательные результаты анализов, которые, как ожидалось, показали, что затронуты четыре лимфатических узла, опухоль не поддавалась гормональному лечению и единственным выходом была химия. Меньше чем через две недели, как только Алекс немного окрепнет, он планировал начать курс химиотерапии.
Ничего хорошего во всем этом не было, но Алекс была готова к чему-то подобному. Герману уже приходилось объяснять ей суть процесса. К счастью, лимфоузлы были затронуты не слишком сильно, что при второй стадии рака встречалось довольно редко.
— Рубец очень аккуратный, — сказал доктор. — Если со временем вы решите сделать себе пластическую операцию, хирург будет более чем доволен.
Доктор чуть ли не сиял от того, что все идет так хорошо, и Алекс очень бы хотелось разделить с ним эту радость, но ей мешало то, что она осталась без груди и что у нее был рак.
Повода для праздника в этом не было. И потом, ей предстояла химиотерапия.
А затем он проявил любопытство и спросил о ее душевном состоянии. Алекс выглядела мрачнее обычного, но этого вполне можно было ожидать.
— Вы еще не видели рубец? — спросил он.
Алекс испуганно покачала головой.
— По-моему, вам следует это сделать. Вы должны подготовиться. А ваш муж?
— Он тоже этого не видел. — Алекс подозревала, что Сэм бы ужаснулся, но осуждать его за это не могла — сама она тоже совершенно не хотела этого видеть.
— Я настаиваю на том, чтобы вы на это взглянули. Скоро вам можно будет принимать ванну, и вы себя так или иначе увидите, но все же до этого я советую вам как следует осмотреть себя с помощью зеркала. Избегать этого нельзя.
Его слова не смягчили того впечатления, которое произвел на нее взгляд в зеркало по возвращении домой, когда она решила принять душ. Сняв платье и бюстгальтер, Алекс медленно размотала бинт и с обреченным взглядом подняла глаза Она пыталась смотреть на отражение своего лица, но потом взгляд ее скользнул вниз, она вскрикнула и отступила от предательского стекла. Смотреть на это было невозможно. Она и представить себе не могла, как уродливо это выглядит. Там, где раньше красовалась одна из ее изящных грудей, теперь была плоскость розового цвета, которая когда-нибудь приобретет цвет нормальной кожи. Алый рубец пересекал это место там, где врачи сделали надрез, чтобы удалить грудь вместе с кожей и соском, — а потом наложили шов. Ничего отвратительнее она в жизни не видела, и даже тот факт, что она таким образом сохранила себе жизнь, ее нисколько не утешил. Алекс почувствовала подступающую к горлу тошноту, медленно опустилась на ковер в ванной и заплакала, обняв руками колени. Прошел час, и ее рыдания услышала Кармен. Когда она вошла в ванную, Алекс так и сидела на том же месте, всхлипывая и вытирая слезы.
— О, миссис Паркер… Что случилось? Вам больно? Может быть, позвонить врачу?
Остановиться Алекс не могла. Она лишь покачала головой и крепче прижала колени к своей одинокой груди.
— Уходите… уходите, — говорила она, напомнив Кармен Аннабел. Старая няня опустилась на пол рядом с ней, утешая ее, как больного ребенка.
— Не плачьте… не плачьте… мы вас все так любим, — сказала она, обнимая Алекс, которая лишь покачала головой в новом приступе рыданий.
— Он меня ненавидит… Я так уродлива… Он ненавидит меня..
— Я позвоню ему, — успокаивающе произнесла Кармен, но Алекс застонала и уронила голову на колени, умоляя ее не звонить Сэму.
— Оставьте меня, — повторяла она.
Кармен пыталась утешить свою хозяйку, но Алекс не подпускала ее к себе, и та в конце концов вернулась в кухню. Из ванной еще долго раздавались приглушенные рыдания, и Кармен сама едва сдерживала слезы. Наконец Алекс прекратила плакать и совершенно безжизненным голосом крикнула:
— Пожалуйста, сходите за Аннабел.
— А может, лучше вы, миссис Паркер? Она так обрадуется.
— Я не могу, — ответила Алекс таким голосом, которым говорили бы мертвые, если бы могли говорить. Ей казалось, что ее убили.
— Нет, вы можете… Если хотите, я пойду с вами. Давайте пойдем вместе.
Доведя Алекс до платяного шкафа, она протянула ей свободное вязаное платье.
— Наденьте это. Аннабел наверняка понравится.
— Я не могу, Кармен. Я просто не могу. — Алекс снова начала всхлипывать, но на этот раз Кармен крепко обхватила ее за плечи, желая утешить и поддержать.
— Можете. Я помогу вам. — Теперь они плакали обе.
— Зачем? — Алекс хотелось только одного — умереть, но Кармен была исполнена решимости не позволить ей этого.
— Потому что мы вас любим. Мы поможем вам оправиться. Очень скоро вы придете в норму, — убежденно проговорила она, пытаясь взбодрить свою хозяйку. Но Алекс покачала головой.
— Я не приду в норму, — сказала она, надевая платье. — Мне будут делать химиотерапию.
— Да что вы! — с ужасом протянула Кармен, но взяла себя в руки. — Ничего… прорвемся.
Она явно решила не оставлять Алекс. Прекрасная женщина и прекрасная хозяйка, конечно, она этого не заслуживала.
У нее были любящий муж и маленькая дочь. Алекс нужно было жить — ради них, и Кармен собиралась помочь ей.
— Мы зайдем за Аннабел, а потом перекусим. А потом вы приляжете, а мы с Аннабел пойдем в парк.
Кармен разговаривала с ней очень ласково, так, как говорят с детьми, но это не уменьшало ту чудовищную душевную боль, которую испытывала Алекс. Ей никогда не приходилось видеть ничего более безобразного, чем последствия этой операции.