Удар молнии
Шрифт:
— Мама! У тебя упали все волосы! — воскликнула Аннабел, увидев парик. Алекс подскочила — она не хотела, чтобы ее дочь видела все это. Аннабел плакала и в ужасе хватала ручонками собственные волосы. Успокоить ее было невозможно.
— Это просто парик, моя девочка. Ничего страшного, — говорила она.
Аннабел посмотрела на нее, как на призрак из страшного сна. И действительно, Алекс выглядела как очень больной человек — с редкими прядками волос и почти совсем обнажившимся черепом. Приятного в этом зрелище ничего не было.
Алекс даже подумывала о том, чтобы побрить голову.
— Я же тебе говорила, что
Ничего страшного, они потом опять вырастут, — сказала Алекс, вставая на колени, чтобы успокоить ее, но девочка заплакала еще сильнее, — Я тебя очень люблю, не плачь, пожалуйста…
Алекс ненавидела свой парик и то, что она была вынуждена его носить. Внезапно все в ее жизни стало не так, как надо.
У нее не раз возникало искушение обвинить в этом Сэма, но она знала, что не имеет на это права.
Чтобы привести в норму Аннабел, потребовалось очень много времени, и, когда во второй половине дня пришла Кармен, девочка все еще была в очень подавленном состоянии.
— Ничего, она к этому привыкнет, — сказала Кармен, касаясь руки Алекс, которая уже надела парик — тот, что был покороче.
Во время дневного сна Аннабел Алекс решила подышать свежим воздухом. До Рождества оставалось два дня, но у нее было совершенно не праздничное настроение. Лиз и Брок купили все подарки, кроме изысканного несессера для Сэма, который она выписала по каталогу «Тиффани». Она не пошла ни на одну вечеринку и не видела никого из друзей. Кроме Санта-Клауса и елки в доме, ничто не напоминало ей о Рождестве.
— Вы не устанете, миссис Паркер? — заботливо спросила ее Кармен.
— Нет. Я немного пройдусь по Мэдисон.
— Сейчас очень холодно, наденьте шапку! — крикнула она вслед, заставив Алекс улыбнуться. На ней был парик.
— Мне не нужно! — В лифте она вспомнила слова Сэма о том, что на Рождество он будет с ними, но она едва видела его на этой неделе, из чего можно было заключить, что он ходит на обычные вечеринки, даже не приглашая ее присоединиться к нему. Он понимал, что она все равно не в состоянии, и вместе они никуда не пойдут. Она даже отклонила приглашение их ближайших друзей в Гринвич-Виллидж.
Алекс шла медленно, останавливаясь у витрин магазинов.
Особенно красивая витрина была в «Ральф Лорен». Разглядывая ее, Алекс вдруг заметила выходящую из магазина яркую и привлекательную девушку, которая смеялась и разговаривала с английским акцентом. На ней были короткое черное полупальто и черные замшевые ботинки, подчеркивавшие потрясающие ноги. Воротник пальто был из соболя и придавал ее облику оттенок романтизма. Девушка повернулась к своему спутнику, и Алекс улыбнулась, увидев, как он целует ее. Это напомнило ей об их с Сэмом прошлом. Мужчина в хорошо скроенном темно-синем пальто даже немного напоминал ее мужа. В руках у обоих были покупки, завернутые в алую бумагу с золотыми бантами. Пара выглядела такой молодой и влюбленной, что у Алекс защемило сердце. Они снова поцеловались, и тут Алекс, вглядевшись в наклонившегося к девушке мужчину, поняла, кто это. Ее рот сам собой открылся, и она не могла оторвать взгляда от Сэма, постепенно осознавая, что же произошло. Он завел роман с другой, и можно было только гадать, как долго это продолжается и когда началось — до того, как она заболела, или после. Может быть, все дело было именно в этом? А что, если
Ей хотелось отвернуться от них, но она не могла заставить себя сделать этого. Сэм взял свою спутницу за руку, и они направились к другому магазину. Ее присутствия они не заметили.
Слезы бежали по щекам Алекс. Теперь она окончательно поняла, что между ними все кончено. С такой девушкой она соперничать не могла. Подруге Сэма на вид было не больше двадцати пяти, да и Сэм рядом с ней помолодел. Пока она его не узнала, ей показалось, что ему не больше тридцати лет. И Алекс повернула домой и почти побежала по Мэдисон, не слыша ни гимнов, ни колокольчиков Санта-Клауса, не видя ни празднично одетых людей, ни рождественских елок за окнами — ничего, кроме ее собственной жизни, лежавшей перед ней в обломках.
Когда она вернулась в свою квартиру, оказалось, что гуляла она всего полчаса. Прогулка явно не пошла на пользу ее внешнему виду — она была бледна, руки дрожали так, что она только с третьей попытки смогла повесить свое пальто на крючок. Заплетающимися шагами войдя в спальню и закрыв за собой дверь, Алекс легла на кровать, спрашивая себя, сможет ли она когда-нибудь смотреть в глаза своему мужу. Так вот почему он хотел свободы! Когда он говорил, что ему нужно время, это был просто обман, игра. Ему нужна была только новая женщина. И он ее нашел.
Алекс вошла в ванную и посмотрела на себя в зеркало. Ей казалось, что она выглядит, как столетняя старуха; медленно сняв парик, она воочию увидела, во что она превратилась. Лысая уродина, больная раком и оставшаяся без одной груди.
Вспомнив о подруге Сэма, Алекс осознала самую горькую правду. Она больше не была женщиной.
Глава 15
В рождественский вечер Сэм пришел домой рано, проводив улетавшую в Лондон Дафну. Она собиралась навестить своих родителей и сына, а Сэм хотел присоединиться к ним в Швейцарии, свозив Аннабел в Диснейленд.
Он подарил Дафне эффектный браслет с бриллиантами и булавку с рубиновой головкой в форме сердца, купленную им в «Фред Лейтон». Сэм всегда отличался щедростью и купил кое-что и для Алекс — очень красивые часы от Балгэри, о которых она давно мечтала. Впрочем, они не были такими дорогими, как подарки Дафне, и он не стал покупать ни одной из тех приятных мелочей, которые бы свидетельствовали о его интересе и любви к жене. Он не хотел вводить ее в заблуждение.
Нельзя было не заметить, что в этом году они справляли Рождество совсем не так, как в прежние годы. Несмотря на все их усилия, Аннабел все равно чувствовала неладное, и когда они положили за дверью печенье для Санта-Клауса и соль и морковь для его северного оленя, девочка вдруг расплакалась.
— А вдруг он не принесет мне того, о чем я просила? — безутешно всхлипывала она, несмотря на утешения родителей.
В конце концов она призналась, что боится, как бы Санта-Клаус не рассердился на нее за то, что в этом году она попросила у него нечто «трудное».
— Я хочу, чтобы мамочка выздоровела и перестала пить лекарства и чтобы волосы снова выросли.
Услышав это, Алекс расплакалась сама так, что ей даже пришлось отвернуться, и даже Сэму стало тяжело.
— И что он тебе сказал? — хриплым голосом спросил Сэм.