Удар «Стрелы»
Шрифт:
Салтыков ответил:
— Принял!
Занял позицию рядового Бубнова. Но уже через минуту вынужден был покинуть ее. Подъехал ОМОН. За ним стали прибывать мобильные патрули. Милиция окружила школу достаточно плотным кольцом оцепления. А по городу, как ядовитая змея, пополз слух о захвате школы, что грозило кардинально изменить обстановку. Пока же возле школы было тихо. Тихо, как на кладбище. Глава администрации города Александр Евгеньевич Петров, узнав о случившемся, не растерялся. Бывший военный, подполковник-десантник запаса, прошедший Афганистан, сориентировался быстро. Доложил о ЧП в администрацию губернатора, областное управление ФСБ, связался с командиром N-ского
— Самое страшное, что скоро родители учащихся узнают о захвате их детей в заложники. К чему это приведет? К тому, что они ринутся к школе! Вопрос, сумеют ли твои люди, полковник, сдержать беснующуюся и, возможно, частично вооруженную толпу? В городе много семей кавказских народностей, а они ребята горячие. Мужчины вооружены, пусть гладкоствольными ружьями, но наверняка кое у кого припрятано и более серьезное оружие! Что скажешь, Степан Андреевич?
Белоухов только пожал плечами:
— Не могу ничего гарантировать. Но разъяренную толпу остановить вряд ли сможем. Не стрелять же по своим?
— Ясное дело, это сделают боевики, черт бы их побрал. Но вот через пост они прошли подозрительно легко.
— Ничего себе легко! Уничтожив наряд!
— А Чесноков? Он не мог быть в сговоре с бандитами?
— Не знаю!
— А надо узнать. Но все позже. Главное, заложники. Известно хоть, сколько прорвалось в школу боевиков?
— Нет! Кто их считал? Капитан Салтыков засек двоих в автобусе. Но, судя по тишине в школе, бандитов достаточно, чтобы удерживать заложников численностью более шестисот человек. Их численность уточняется. Но меньше названной не будет. Глава администрации города вздохнул:
— Черт, нам только этого недоставало. Но пора связаться с ублюдками, узнать, чего они хотят. Понятно, главарь не раскроется сразу, понесет всякую ахинею, ему огласка захвата заложников нужна, но выслушать его необходимо. Переговорный процесс до реакции Москвы вести придется нам. Точнее, мне!
Мэр крикнул в приемную, где собрались руководители администрации:
— Лена!
Вошла молодая, перепуганная девушка, секретарь Петрова:
— Да, Александр Евгеньевич?
— Какой номер телефона в первой школе?
— Ой, не знаю!
— Так узнай! И приведи себя в порядок. Ты на службе или где?
— Да-да, я сейчас!
Начальник милиции сказал:
— Испугалась девочка.
— Испугаешься тут!
Секретарь вернулась, доложила уже спокойнее:
— Там два номера, кабинета директора и учительской. Вам какой?
— Диктуй оба!
Лена назвала цифры, мэр записал их.
Тут же набрал учительскую. Тишина.
Набрал кабинет директора школы.
Три длинных гудка и в ответ хриплое:
— Слушаю вас!
Мэр представился:
— Я глава администрации города Новокоролевска, Петров Александр Евгеньевич! Кто вы?
— Дикой!
— Не понял?!
— Так следует обращаться ко мне, командиру особого отряда сил исламского сопротивления!
— Хорошо, господин Дикой! Позвольте узнать, с какой целью вы захватили школу? Ни в чем не повинных детей и учителей?
Халим усмехнулся:
— Не такие они мирные, как тебе, Петров, представляется. Двое старшеклассников и учитель попытались оказать сопротивление. Моим людям пришлось застрелить их.
— Что? Вы убили трех человек?
— Именно! И
— Но почему? Зачем бессмысленное издевательство над мертвыми? И их родственниками?
Халим назидательно проговорил:
— Когда, господин Петров, люди решаются на такие акции, как захват заложников в тылу противника, а между нами война не окончена, то ничего бессмысленно не делается. Трупы пацанов и учителя на асфальте возле школы постоянно будут напоминать и вам, и тем, кто скоро прибудет из Центра, о том, что мы здесь не для пустых разговоров. У нас есть свой план, который будет приведен в исполнение, если нам не удастся договориться. И который, поверьте мне, диверсанту со стажем, потрясет Россию больше, нежели взрывы домов в Москве или акция в театральном центре на Дубровке, где вы сдуру умудрились потерять столько народу, сколько не могли бы уничтожить сами террористы. В случае прямого штурма. Но хватит болтовни. Мы не на восточном базаре. Основные переговоры я буду вести с представителями Москвы, вас же предупреждаю, допустите глупость, пропустите к школе родителей, родственников заложников, получите такой удар, от которого ваш паршивый городишко взвоет раненым шакалом. Глава администрации проговорил:
— Я понял вас! Хорошо понял!
— Поймешь еще лучше, если прикажешь своим псам осмотреть овраг в лесу по дороге на Булебак. Там ты еще больше убедишься, что имеешь дело с настоящими профи, а не наскоро собранными в банду чабанами! Все! Больше я не желаю разговаривать с тобой. И ты попусту не беспокой меня. Номер твоей приемной я знаю. Надо будет, позвоню сам. Принимай трупы и держи толпу. Это то немногое, что от тебя пока требуется, господин мэр.
Бандит бросил трубку на рычаги. Приказал заместителю:
— Иди, Зухур, к бойцам. Пусть выкинут трупы учеников и учителя на улицу, с левой стороны школы. Пулеметчику взять подходы к ним на прицел. Если кто-то попытается прорваться к телам, пусть открывает огонь.
— А если попрет приличная толпа?
— Тогда пулеметчика должны поддержать позиции левого фланга.
— Как бы боезапас раньше времени не отстрелять.
— Не отстреляем! Боеприпасов у нас достаточно. Но согласен, предупреди стрелков, чтобы экономили патроны. Стрелять выборочно и прицельно. Один выстрел — один труп! Иди!
Заместитель главаря вышел в коридор. Халим достал портсигар, извлек из него длинную папиросу. Сейчас бандиту не мешало подзарядиться анашой из отборной индийской конопли. Не кайфануть, кайфанет он позже, а именно подзарядиться, отогнать все то, что мешает работе, стать безразличным к опасности и жизням других людей. Других, но не своей. Своей жизнью надо дорожить, чтобы по возвращении в Афган получить то, что обеспечит Халиму беззаботную жизнь. Ему нужна кровь неверных. Без нее кайф не в жилу! А где он сможет и далее лить реки крови, удовлетворяясь видом истерзанных жертв? Только на войне! Значит, и богатым человеком Халим вернется на тропу войны. Ему это просто необходимо. Потому что он не человек, он животное, дикое, хищное животное. Не зря же его прозвали Диким? Сделав несколько затяжек, Халим слегка расслабился. Еще пыхнуть пару раз? Но нет, хватит! Больше нельзя! Главарь банды затушил окурок, вложил его в портсигар. Откинулся в кресле директрисы. Ничего особенного до прибытия спецов и комиссии из Москвы произойти не должно. Можно позволить расслабуху! Халим, качаясь в кресле, закрыл глаза. Но не уснул и не задремал. Просто ни о чем не думал.