Удар судьбы
Шрифт:
Гармат часто проявлял мягкость в советах особам королевской крови, правящим Аксумским царством. Но он всегда был сообразительным и хитрым, а когда того требовала необходимость — диким и безжалостным, как арабская пустыня, которая сформировала его. Многие аксумские солдаты, услышав новость о спасении Гармата, молча повторили мысли Антонины.
«Плохой шаг, малва. Плохие новости, вы, ублюдки. Лучше бы вы играли со скорпионом, после того как ущипнули его за хвост».
Через десять дней после взрыва наконец провели полковую церемонию. Тот факт, что Тааха Мариам находилась в руинах, не помешал процедуре. По традиции церемония никогда не проводилась на территории царской резиденции. Ее всегда проводили на тренировочных полях, где, как никогда не забывали аксумиты, создавалась реальная сила Аксумского царства. Тренировочные поля армии располагались в полумиле к западу от царской резиденции, у основания одной из двух гор, которые смотрели на столицу. Эта гора представляла собой восточную границу Аксума и называлась Май Квохо. Та, что на севере, называлась Биета Джийоргис.
С одной стороны стояли свидетели, которые не являлись членами полка. Оттуда Антонина наблюдала за сценой. Наибольшее впечатление на нее произвела открытость полей. Они были почти лишены растительности. За исключением ряда открытых тронов в северной части поля, прислоненных к склону Май Квохо, тренировочное поле оставалось абсолютно пустым, за исключением небольшого количества деревянных мишеней для бросания копий.
Как она поняла, аксумиты именно таким образом смотрели на мир. По прибытии в Аксумское царство Антонина не обратила внимания на отсутствие укреплений, пока офицеры ее армии не указали ей на это. На них отсутствие укреплений произвело большое впечатление. Ни один из городов Аксумского царства, даже столица Аксум, или крупный порт Асэб не были окружены стенами. Ни в одной из многочисленных деревень, через которые они проезжали во время долгого пути на север, не имелось никакой крепости для защиты.
Древние афиняне доверяли себя деревянным стенам своих кораблей. Аксумиты — копьям своих полков. И это происходило не из-за отсутствия возможностей или способностей. Аксумиты были способны построить массивные каменные сооружения. Свидетельством навыков и мастерства аксумских каменщиков служили Тааха Мариам и, в особенности, великолепный собор Мариам Тсион. Но эти здания служили для помпы, показа, церемоний и поклонения. Они не имели никакого отношения к мощи.
А мощь происходила от полков. От них, и от них одних.
Антонина опять перевела взгляд на троны в северной части поля. Они, как она подумала, тоже свидетельствовали о таком подходе.
Троны были идентичны и довольно малы размером — ничего подобного трону царя Калеба в Тааха Мариам. Каждый стоял на гранитной плите площадью не более восьми футов. Меньшая плита наверху первой обеспечивала основание самого трона, который представлял собой крепкий, но простой деревянный стул. Четыре узкие каменные колонны поднимались из каждого угла верхней плиты и поддерживали навес, закрывающий сидящего на троне от солнца. Золотой крест — очень искусно сделанный, в Аксумском царстве жили большие умельцы по художественной обработке металла, не уступающие каменщикам — размещался наверху всей структуры, но сам навес был сделан всего лишь из плетеной травы.
Эти троны предназначались для командующих аксумскими сарвами, полками, на которые была разбита армия Аксумского царства.
Типичным для аксумских идей правления являлось то, что эти командующие, если брать их как единую группу, назывались «нагастами», или царями.
Никто из них по отдельности не пользовался этим титулом. В отличие от государств-вассалов Аксумского царства, правители которых сохраняли свои монаршие титулы (конечно, пока признавали старшинство царя царей), командующие полками получали власть только от армии. Но в реальности отношение полков считалось более важным, чем капризы и причуды подчиненных царьков.
В этот день оказались заняты только три трона. Но даже это было необычно. В соответствии с традицией только один человек в этот день имел право сидеть на троне — командующий сарвом Дакуэн. Даже сам царь царей, хотя он обычно не присутствовал на подобной церемонии, должен был бы освободить свой трон, пока полк его сына не примет решение.
Но сегодня Вахси решил отступить от традиции. После убийства Калеба и Вазеба сарвы Лазен и Хадефан потеряли своих особ королевской крови. Вахси предложил, а они приняли предложение разделить принца. Впервые в истории Аксумского царства человек взойдет на трон с одобрения и с именем трех полков.
Церемония начиналась. Эон занял свое место — он стоял один в стороне. А перед собравшимися полками вперед выводили Усанаса. Антонина с трудом поборола смех. Давазз был весь в цепях и кандалах, фактически обвешан ими с ног до головы. Эти рабские приспособления выглядели на нем так же соответствующе, как ленточки на льве.
«И вероятно, точно так же эффективны, — оглядывая высокую и мускулистую фигуру Усанаса, подумала она. — Если он решит, что устал от этой забавы».
Велисарий однажды сказал ей после возвращения из Индии, что Усанас, вероятно, — самый сильный человек, которого ему доводилось встречать в жизни. Даже сильнее, подозревал Велисарий, чем гигант Анастасий.
Но веселость Антонины быстро прошла. Цепи и кандалы могли казаться абсурдными, но не было ничего абсурдного в подразделении окружающих Уснаса солдат. Их насчитывалось восемь человек, и все они держали в руках оружие. Однако это были не обычные небольшие копья или тяжелые, напоминающие мясницкие ножи, мечи, с которыми сражались аксумиты. Солдаты держали в руках дубинки, армированные железными пластинками.
«Оружие, чтобы побить раба, который не смог выполнить свой долг. Забить до смерти, без труда, если он серьезно провалился».
Видя эти жестокие приспособления, Антонина не испытывала проблем с подавлением смеха. Больше не испытывала. Она знала: дубинки — не украшения. На протяжении последних двух столетий случалось, что сарвены сильно избивала даваззов, причем в двух случаях — фатально, поскольку посчитали, что он провалил задание по обучению принца.
Она оторвала взгляд и посмотрела на Эона. Вид молодого принца, стоявшего прямо и расправив плечи, успокоил ее. А еще больше — спокойное выражение его лица.
«Не сегодня. Не этого принца».
Минуту спустя началась церемония.
Еще через пять минут Антонина опять с трудом сдерживала смех.
Еще через десять минут она прекратила сдерживаться и включилась в общее веселье. На самом деле она провела большую часть дня, смеясь вместе со всеми остальными.
Антонина забыла. В сердце этой церемонии лежал серьезный стержень — очень серьезный. Но аксумиты не очень-то уважают торжественность. В конце концов лучшей защитой против самовозвеличивания и помпезности является юмор.